сможет работать, просил отрубить ему ногу или даже две. Отец согласился на одну ногу.

Мужики принялись многословно благодарить отца за милосердие.

Я спешился и проверил девочку — магиню. Она не дышала. Нажал на глаз, глаз остался сжатым в щёлочку, как у птиц. Отмучалась.

Отец спросил взглядом, я покачал головой.

— Что это за девчонка, из Локнутов? — спросил отец у чужих мужиков.

Мужики дружно заговорили:

— Нет, благородный господин, не из основного рода. Их старший сын блудлив, это ребёнок старшего сына и дочки мельника.

— Тогда ей правда было лучше умереть, — сказал отец, снял шлем и провел рукой сверху вниз. Все присутствующие повторили его жест.

Полукровка. Ещё одно запрещённое дело. Считается, что от браков благородных людей с простыми людьми могут родиться люди со способностями, но при этом оные способности значительно ослабляются. Поэтому всем детям благородных людей с детства строго внушают: «Никаких детей от простых людей. Многие дурочки из простых надеются повысить свой статус, заимев ребёнка от благородных, и готовы на что угодно. Никогда не связывайтесь с простыми людьми. Если очень хочется, заимейте любовницу среди благородных».

Прибыли мясники из замка и из деревни, пришёл святой отец. Начали ампутацию конечностей. Пленные мужики орали и божились. Наши селяне заметно получали удовольствие. Если бы затея удалась, сейчас эти враги грабили бы село и насиловали их женщин.

Раны полили теплым вином и перевязали. Отец распорядился выдать раненым телегу, пообещал, что если один из них через месяц не привезёт телегу обратно, то он навестит их в их селении. Мужики клятвенно обещали, что обязательно вернут и всегда будут помнить его доброту. Тело девочки — полукровки положили в уезжающую телегу, её лошадь и катапульты решили считать военной добычей.

Пленные уехали, мы вернулись в замок. Мама шепнула, чтобы я зашёл на задний двор и захватил учебные мечи. Щиты не брать.

Через пару минут я застал маму на заднем дворе в процессе разминки. Мама растягивалась, садясь на шпагат.

— Мне сдаётся, что наш уважаемый отец несколько торопится с твоим обучением. Фехтование — очень забавное и интересное дело. Попробую тебе это продемонстрировать. Пока я прогретая, давай поработаем. Защищайся!

В следующую секунду мама бросилась на колени, подставила свой меч под мой так, что я не мог его опустить, а затем показала, как следующим движением она бы взрезала мне живот. Я даже среагировать не успел.

— Защищайся!

На этот раз мама закрутилась вихрем. Я попытался ткнуть мечом в это кружение, но из вихря выскочила рука и мягко отвела мой меч в сторону. Потом мама как-то вдруг оказалась за моей спиной. А её меч оказался на моих плечах, около горла.

Мама показала ещё несколько приёмов. Это действительно оказалось интересно, почти как шашки. Тут надо было думать, а не застывать, пытаясь быть непробиваемым камнем, как я делал до сих пор. Я и не знал, что так тоже можно. Потом мы некоторое время отработали показанные приёмы.

После занятия я потащил мечи и доспехи в оружейную. На спуске в подвал меня кто-то пнул в спину, так, что я чуть не упал. Оказалось, это Ирис решила, что посмотреть на то, как я гремлю по лестнице с мечами и доспехами — это очень смешно. Я задумался. Ирис может чувствовать движения противников. Но если сделать такое движение, от которого она не сможет увернуться просто потому, что тело человека имеет ограничение по скорости передвижения, то ей всё равно попадёт. Как бы теперь придумать такое движение? Ирис стоит надо мной, на лестнице. Её свобода движения — подпрыгнуть, присесть или сделать шаг назад. Если я сделаю шаг вверх и стукну снизу вверх, то я её так или иначе достану.

На движении вверх я её не достал, она прижалась к стеночке. Но тем самым она лишила себя всех свобод передвижений. Поэтому на обратном движении она очень ощутимо получила ладошкой по дурной голове.

— А-а! Братец козёл, маленьких обижает, шуток не понимает! — завопила Ирис и убежала.

Наконец-то я смог её достать. Год она надо мной издевалась. А думать во время боя, оказывается, действительно можно.

Вторым в этот день огрёб Аксел. По приказу отца я помогал мужикам перемещать запас камней. Отец решил, что такое дело хорошо развивает силу. Аксел решил меня пнуть как раз тогда, когда я пятился задом вперёд, выходя из тесного прохода с тяжеленными носилками. Пнул и засмеялся. При этом в момент удара превратил ногу в камень, маленький подлец.

Я не подал виду, что мне больно (хотя было очень больно), и ласково его спросил, правда ли он считает делом большом чести напасть на родственника со спины, да ещё тогда, когда тот несёт большую тяжесть. Аксел захихикал и сказал, что это он так шутит, чтобы я за ним погонялся.

— Во гавнина какая, — оценил дядя Вано, нёсший со мной носилки.

— Мне некогда за тобой гоняться, я работаю. Делаю общее дело, полезное для всех. Но потом мне придётся тебя догнать и наказать.

— А, ничего ты мне не сделаешь! — принялся дразнится маленький поганец.

Я скомандовал поставить носилки и легко догнал визжащего от восторга Аксела. Тот сразу превратился в камень. Я зажал ему рот и нос одной рукой, прижал руки второй, а сам сел сверху. Через минуту Аксел попытался дышать через щели в пальцах и понял, что это очень некомфортно. Братец попытался достать меня ударами превращённых в камень ног, но я был готов к этому и прижал его ноги своими. Минутку я дал ему позадыхаться и поплакать, а затем отпустил. Он попытался меня ударить, я отделался от него хорошим пинком и продолжил носить камни.

За ужином отец после молитвы заявил, что на меня две жалобы. Ирис жалуется на то, что я её стукнул, Аксел жалуется на то, что я его почти задушил.

Я удивился и посмотрел на младших. Я никогда не жаловался на них отцу. А вслух ответил, что Ирис толкнула меня вниз по лестнице в то время, как я нёс оружие в оружейную, а Аксел бил меня каменными ногами в то время, как я нёс тяжёлые носилки.

— Ты толкнула человека вниз по лестнице, когда он работал с оружием? — удивлённо обратился отец к Ирис. Ирис испуганно промолчала. Баловство во время войны или при подготовке оружия наказывалось немедленной поркой.

Отец разразился длинной речью о том, что мы не должны быть подобны варварам с Дикого Поля, у которых все враждуют со всеми. Или подобными роду Локнут, где все