– Ты действительно ждешь ответа или просто получаешь удовольствие от того, что оскорбляешь меня? – тихо спросила она.

– Говори.

Джессика сделала глубокий вдох, как обычно перед первой подачей в матче.

– Ты знаешь, что я порвала связку и на этом оборвалась моя теннисная карьера? – Она взглянула в его лицо, но, против ожидания, не увидела признаков сочувствия. Он холодно кивнул. Интересно, знал ли он о гибели ее отца?

– Слышал, это случилось накануне крупного международного чемпионата.

– Верно. Об этом много писали в прессе. Меня считали…

– Тебе прочили победу, – заметил Лукас. – Несмотря на юный возраст, у тебя были реальные шансы выиграть турнир Большого шлема.

– Все правильно, – сказала Джессика, и голос дрогнул вопреки умению сохранять хладнокровие.

Сколько бы она ни убеждала себя, что случаются худшие вещи, чем оборвавшаяся на взлете карьера, но мысль об этом причиняла боль. Джессика думала о бесконечных тренировках, о боли, об удовольствиях юности, которых была лишена. Дома ее встречала сдержанная холодность вечно недовольного отца, требовавшего от нее все больших усилий. Она жила на пределе возможностей, принося жертву за жертвой, но отцу было мало. Все кончилось в одно мгновение – хрустнула крестообразная связка, когда она рванулась через корт за мячом.

– В прессе появились мои фото с пресс-конференции после выписки из больницы. – Джессика вздохнула. По иронии судьбы ее портреты появились во всех газетах: бледное лицо, светлая коса – ее фирменный знак – на узких плечах бывшей надежды нации.

– И что дальше?

Его резкий вопрос вернул ее к реальности, и она взглянула в его красивое, сильное, смуглое лицо. Выдержка, вероятно, изменила ей, потому что ей захотелось дотронуться до него, погладить кончиками пальцев резкие скулы и впадины щек, линию твердых губ. Если бы он перестал смущать ее пристальным взглядом, стер бы неловкость одним волшебным поцелуем. Лукас как будто догадался о ее мыслях, в его глазах сверкнул ответный огонь. Это была ошибка. Разве она не усвоила с юных лет, что не должна показывать слабость никому, особенно Лукасу, ведь он натренирован чувствовать уязвимые места и использовать в своих целях.

– В «Лулу» заметили на моей руке пластиковые часы. В это время они как раз запускали серию спортивных часов для подростков и решили, что я идеально подхожу для рекламной кампании.

– Но ведь ты не красавица в традиционном смысле.

Джессика не отвела взгляд и не показала обиду. Но ведь глупо обижаться на правду, не так ли?

– Сама знаю. Но я фотогенична. Сочетание высоких скул и широко поставленных глаз дает на снимке интересный эффект – так говорят фотографы. Мне давно известно, что на фото я выгляжу лучше, чем в жизни. В общем, меня взяли. Возможно, они воспользовались шумихой вокруг моего имени, но реклама имела большой успех. Потом отец и мачеха погибли под снежной лавиной. Меня все жалели. Мое имя снова появилось в прессе, что пошло на пользу бренду.

– Прими соболезнования по поводу отца и мачехи. Такие вещи случаются.

– К сожалению. – Джессика решила постоять за себя. – Меня бы не держали в «Лулу», если бы я не помогала продавать часы, поэтому мой контракт продлевали.

– Но продажи сократились, потому что ты не подросток, – напомнил он, – и уже не можешь представлять этот сегмент рынка.

Джессика по-настоящему забеспокоилась. Пора забыть, что они были любовниками и все кончилось плохо. Перед ней официальное лицо, не важно, мужчина или женщина. Это ее спонсор, которого надо очаровать.

– Мне двадцать шесть, Лукас. Это еще не старость. – Она выдавила улыбку, которая вполне сошла бы для автомеханика, менявшего проколотое колесо на ее машине. – Даже в наш помешанный на молодости век.

Она заметила пульсирующую жилку у него на лбу. Он не остался равнодушен к ее шарму, но боялся уступить. Вероятно, понимал, что она пыталась манипулировать им. Ей было наплевать, ведь она боролась за свое благополучие и за благополучие Ханны.

– Ты, кажется, не совсем понимаешь, о чем я, Джесс.

Джессика чувствовала, что на кон поставлено ее будущее. Вот почему ее срочно вызвали в Лондон без объяснения причин. У Лукаса на столе лежит ее досье. Он хозяин компании и может принимать любые решения. Сейчас он скажет ей, что контракт не будет возобновлен, ведь он каждый раз заключается лишь на год. Что она, вышедшая в тираж профессиональная теннисистка, будет делать, не имея никаких навыков. Джессика подумала о Ханне и плате за обучение в колледже, о маленьком домике, который она купила на деньги, оставшиеся после оплаты долгов отца. Теперь это единственное их убежище. А сколько сил и нервов положено, чтобы преодолеть все барьеры и подружиться с младшей сводной сестрой?

По спине пробежала холодная дрожь. Джессика надеялась, что Лукас не заметил ее волнения. Он отлично натренирован играть на слабостях своих жертв.

– Как я могу что-то понять, если ты говоришь загадками и смотришь на меня с осуждением?

– Тогда мне придется внести больше ясности. – Он постучал пальцами по контракту. – Если хочешь сохранить работу, придется изменить свое отношение ко мне. Для начала будь немного любезнее с боссом.

– Любезнее с тобой? – ахнула Джессика. – Вот это да! Кажется, в первую очередь ты был настроен враждебно с первой минуты моего появления и до сих пор ничего не сказал о своих планах.

Лукас круто развернул кресло, чтобы не отвлекаться на созерцание ее тонкого, угловатого лица, и уставился в окно на великолепную панораму Лондона, стоившую ему внушительной суммы при покупке фирмы. Вид города с высоты птичьего полета свидетельствовал о том, как высоко он взлетел. Свинцовая лента реки огибала колесо обо зрения «Глаз» – символ космической эры. Среди памятников прошлых веков теснились и устремлялись к небу новые пришельцы – небоскребы, напоминавшие его собственную судьбу. Кто бы мог подумать, что мальчик, выпрашивающий еду у задней двери ресторана, окажется в этом кресле и будет единолично распоряжаться огромным капиталом.

Он жил мечтой выбраться из нищеты и убожества своего детства, исправить чудовищную несправедливость, отплатить за горечь и предательство. Ему удалось добиться всего, чего хотел. Он помог матери, хотя… Лукас прикрыл глаза, погрузившись в воспоминания. Он сколотил состояние, работая телохранителем у олигархов и миллиардеров. Он наблюдал их повадки, стараясь представить, как можно проиграть в казино миллион и даже не заметить потерю. Лукас пришел к выводу, что в детстве, умирая от голода, получал больше удовольствия от еды, сворованной в ресторане. Он понял кое-что о богатстве. Счастье от обладания большими деньгами – придуманный богачами миф. Деньги порождают проблемы и до неузнаваемости меняют людей.

Еще когда Лукас был беден, у него не было проблем с тем, чтобы найти женщину. Теперь, когда он богат, кое-что изменилось. Он с отвращением поморщился. Чего только не предлагают, на какие ухищрения не идут, зная, что он миллиардер. Хотите эротический стриптиз? Секс втроем, вчетвером? С переодеванием и ролевыми играми? Все, что хотите, только дайте знак. Лукас попробовал все с единственной целью – заполнить черную пустоту внутри, но ничего не помогало. Он развлекался с женщинами с телом из пластика и красивыми, пустыми лицами. Ему не отказывали ни модели, ни принцессы. Его искушали невероятными соблазнами, но он оставался равнодушен. Лукас был похож на ребенка, выпущенного в шоколадную лавку: через пару дней обжорства наступило пресыщение.