Саруман высказал идею, что раз уж тела там нет вовсе, то зацепиться и удержаться там может только мозг, вернее сознание, потому червяки и мыши отпадают. Но никакая компьютерная модель этого показать не в состоянии, так как пока что не удалось еде-лать полную оцифровку мозга, не повредив его летально.

Потому было принято решение на уровне Академии Наук погодить до эры более мощных компов и более щадящих методов оцифровки.

Попытки оцифровки и переноса приостановили, а в ожидании мощных суперкомпов, которые вот-вот, начали тщательнее подыскивать кандидатуры для переноса. Животные, как уже выяснилось, не годятся.

Только существо, имеющее сознание, волю и понимание, где окажется, имеет шанс не раствориться моментально в небытии. Начали сперва с себя, а потом тайком перепроверили медкарточки сотрудников нашего НИИ.

Это было еще до того, как у меня обнаружили рак, а потом выяснилось, что я обладаю действительно очень крупным и мощным мозгом, плюс пониженная температура тела из-за порока сердца еще в детстве… что еще? Возможно, какие-то отклонения в ДНК, все мы разные, да и скачущие гены вносят свою лепту в разнообразие. Можно сказать, что все мы мутанты, хотя очень малозаметные, даже сами не знаем, что мутанты. Правда, мы, ученые, знаем, но народу говорить не стоит, им только дай взять ножи и пойти зомбить на улицы.

Я бы вздрогнул, если бы мог, в пустоте появились едва ощутимые цветные пятна, начали сплетаться в кольца. С тоской, но без ужаса, ощутил, что это и есть начало распада моей личности. Собравшись, я мысленно сказал громко: «Когито эрго сум!» Декарт попал в яблочко, я существую, не исчез, не распался на электроны, все еще та же пустота из атомов, тоже соединенная в сеть, хотя теперь уже не из атомов, а на уровне субатомных частиц.

Существую, сказал я себе снова и как можно настойчивее, уцепился, попытался разматывать дальше. Может ли существовать сознание в полной пустоте, на которую ничто не воздействует?

Да, можно для гимнастики мышления вспоминать старые задачи и решать заново, воскрешать разные эпизоды из той жизни, когда я был существом из костей и мяса, но надолго ли хватит, помним не так уж и много, будет недостаточно, и, чувствую, мозг начнет угасать, мышление сократится до точки в пространстве, затем угаснет, что значит, электроны, сцепленные в то, что называю моей личностью, рассыплются.

Ужас наконец-то пронизал с ног до головы, обрадовал. Спасительное чувство страха не исчезло, к тому же я как бы не просто точка в пространстве, а существо, у которого есть голова и ноги. Рудиментарное воспоминание, но хорошо, что есть…

Снова всплеск ужаса, подержал несколько мгновений, да, эти отделы мозга скопированы если не идеально, то достаточно точно. Мне одиноко и страшно, так и должно быть, я все тот же человек, каким был, пусть и в цифровом виде.

А человек, куда бы ни попал, будет драться за существование изо всех сил. Это выше нас, такими слепила эволюция. Кролик в пасти льва замирает в беспомощности, а человек даже в стае львов будет драться остервенело и яростно.

Но эта мысль взбодрила ненадолго, сейчас и драться не знаю как, безрукий и безногий может хотя бы боднуть головой, но у меня и ее нет…

Говорят, мысль тоже материальна, но это ерунда, я в такое не верю, мысль может только искать решения, выходы из трудного положения.

Но возможно же мысленное управление компьютером, своими протезами? У меня Алиса по моей безмолвной команде гасила и включала свет, открывала и закрывала ворота в гараже…

Да, но для этого на той стороне должны быть установлены датчики, что принимают такие сигналы. Хотя, если подумать, они же давно установлены, тысячи и миллионы таких датчиков по всему миру! Сотни миллионов.

Осталось только додуматься, как нащупать.

Память вроде бы перезаписалась, если не полностью, то немалая часть. Помню многое, как из детства, так и последние дни. Всплыла яркая картинка: наш привычный кабинет, уже все решено, Саруман нависает надо мной, я медузой растекся в кресле, а он говорит внятно и настойчиво:

– Сразу все под контроль. Запомнил? Цифровой мозг тоже пойдет вразнос, если не загружать делом или хренью. Чтоб и головы не поднять, которой у тебя не будет.

Фальстаф тогда повернулся от своего дисплея, огромный и толстый, сказал очень серьезным голосом:

– От безделья ищут смысл жизни и спиваются, а после оцифровки… непонятно что навалится. Отовсюду, даже снизу, которого нет. Помни, у тебя из нас самый дисциплинированный мозг!

Саруман повернул руку, фитнес-браслет с часиками на запястье послушно засветился.

– Жаль, – произнес он хмуро, – нет такого суперкомпьютера, чтоб оцифровать тебя всего… Сам знаешь, просто говорю, как нам жаль. Но и оцифровка мозга все равно круто… Мы трое давно живем мозгами, верно? Уже и забыл, что такое трахаться.

– Где-то после полуночи, – добавил Фальстаф деловито. – Когда народ ляжет спать. Если город вдруг без света, начнется паника, пойдут звонки.

Саруман уточнил:

– Оцифровка уже почти легко, а вот перенос… На него да, уйдет электричества озеро, а то и море.

– Если раскроется, – добавил Фальстаф, – нас выгонят сразу. А то и привлекут.

Я еще тогда подумал, что зря извиняется, я не хуже него помню, что мозг человека составляет два процента от общей массы его тела, но объем памяти где-то десять в десятой степени бит, а последние подсчеты вообще подняли цифру до десяти в шестнадцатой. Боюсь, часть нейронов издохнет за три часа переноса, а то и вообще протухнут.

Картинка скукожилась и пропала, я мысленно сжал ладонями голову, пусть ее и нет, зато я жив, существую, могу мыслить, а у человека самое главное – мыслить, а не жрать и загорать на солнышке, это и животные умеют.

Сказал бы раньше, что сердце стучит сильно и часто, но сейчас у меня нет сердца, даже мысль не стучит в голову из-за ее отсутствия, но после жуткого страха вдруг нахлынула, как на качелях, дикая ослепляющая радость. Получилось, я когито эрго сум, помню даже то, что давно забыл, все мельчайшие подробности жизни, припоминаю даже странное ощущение, когда плавал в околоплодных водах.

Времени здесь нет, могу ориентироваться только на свои ощущения. Сколько прошло: часы, дни, месяцы?.. Мозг начинает гаснуть, требуются колоссальные усилия для напоминания себе, что я это я, хоть и льдинка в быстро нагревающемся мире, но должен держаться за искру сознания, должен держаться!

Огонек в этом ничто появился в виде робкой искры, начал