глаза. Что-то подсказывало мне, что нужно держать их закрытыми как можно дольше, прижавшись лбом к мягкому ковру. Как только я открою их, мой худший кошмар окажется на виду, и пути назад уже не будет. Не зря все знают, что любопытство всегда убивает кошку, но неизвестность умела впиваться когтями в каждую косточку вашего тела, и это заставило меня открыть глаза. Я тут же пожалела об этом, когда увидела лишь красные полосы, впивающиеся в волокна ковра. Кровь. Кровь Брэда.

— Господи! — Мой голос был лишь порывом воздуха. Я неконтролируемо вздрогнула, и слезы потекли по моим щекам. — Брэд?

Две руки схватили меня за плечи, вырывая из кошмара и одновременно отрывая от пола.

— Пожалуйста. — Мои губы дрожали, страх не позволял мне держать ноги прямо, в то время как я чувствовала, как твердый кулак сжимает волосы за моей головой. Инстинктивно, сквозь панику и слезы я начала умолять. — Пожалуйста, не делайте мне больно. Я не…

— Тебе не следовало заходить в лифт, Мила. — Ледяные пальцы схватили меня за челюсть, заставляя посмотреть вверх.

— Я не знала… я не знаю… — Из-за дрожащих губ говорить было почти невозможно, и я тяжело сглотнула. — Он должен был только занести посылку. Я не знала…

— Конечно, ты не знала. — Он наклонил голову в сторону, пристально изучая меня, уголок его губ слегка изогнулся. — Как ты могла знать, когда столько людей приложили столько усилий, чтобы скрыть это от тебя? Вернее, чтобы скрыть от меня.

Я застыла на месте, глаза сузились, а все мысли замерли.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я просто пришла сюда с другом…

— Чтобы доставить посылку?

— Да. — Моя нижняя губа не переставала дрожать, пока я смотрела ему в глаза. Я заставляла себя не отводить взгляд, боясь, что могу увидеть мертвое тело друга и его кровь, испачкавшую дорогой роскошный ковер.

Он скрючил пальцы, крепче сжав мой затылок. По моему и без того дрожащему телу пробежала дрожь, когда я почувствовала, как его большой палец вытирает мои слезы.

— Дорогая, невинная Мила. — Его голос понизился, и каждое слово окрасилось весельем. — Ты и есть посылка.

Его слова разлетелись на фрагменты, которые мой разум не мог собрать воедино. Я была слишком напугана, слишком оцепенела, чтобы даже пытаться. Светло-голубой цвет его глаз обманчиво контрастировал с тьмой, которая от него исходила. Пока его пальцы впивались в мои щеки, а рука сжимала мои волосы до такой степени, что кожа головы начинала гореть, все мои инстинкты кричали, чтобы я попыталась бежать. Но мои ноги были слишком слабы, ледяные щупальца ужаса плотно обвились вокруг них.

— О чем ты говоришь?

— Ш-ш-ш. — Он провел пальцем вниз и мимо моих губ. — Не задавай вопросов, на которые ты не готова услышать ответы.

— Я не понимаю.

— Я и не жду от тебя этого. А вот чего я от тебя жду, так это не сопротивляться и делать то, что тебе говорят.

— С чего бы мне это делать?

Он провел нежным пальцем по моему лицу, и моя нижняя губа задрожала.

— Потому что от тебя этого ждут. — На его губах заиграла ухмылка. — Я уже слышу, как твои мысли разбегаются от множества вопросов. Скоро на все из них будут даны ответы. — Он отпустил мои волосы и оставил между нами некоторое расстояние. — Но сначала нам нужно уйти.

Я отступила назад, желая быть подальше от него, и покачала головой.

— Я никуда с тобой не пойду.

Ухмыльнувшись, он перевел взгляд с меня на мертвое тело Брэда, потом снова на меня, молчаливое предупреждение, достаточно сильное, чтобы моя последняя капля мужества улетучилась.

— Ты пойдешь, Мила. Обязательно.

Он кивнул в сторону мужчины, стоявшего в нескольких футах от нас. Я даже не заметила, что он подошел ближе, пока не почувствовала, как его пальцы обхватили мой локоть. Я попыталась высвободиться, не отрывая взгляда от человека, который только что убил моего друга.

— Если ты собираешься убить меня, то сделай это сейчас и покончи с этим.

Он ухмыльнулся, и его идеальные губы превратились в дьявольскую пасть.

— О, милая маленькая Мила. Разве я похож на милосердного человека?

— Милосердного? — Я нахмурилась в отвращении.

Он протянул руку, чтобы прикоснуться тыльной стороной ладони к моей щеке, но я отпрянула. Он прикусил нижнюю губу, сузив глаза, изучая меня, и злобный блеск в его глазах дал мне понять его злые намерения.

— Поверь, убив тебя, я проявлю милосердие.

Он перевел взгляд с меня на мужчину позади меня.

— Приведите ее в порядок. Мы уезжаем через полчаса.

— Нет! Я никуда с тобой не поеду, и ты меня не заставишь. Ты не можешь этого сделать!

Не прошло и доли секунды, как он обхватил мою шею руками, вцепившись в горло так сильно, что я могла только задыхаться. Мои глаза расширились, ядовитая смесь страха и потребности дышать вызвала всплеск паники в груди. Его взгляд был таким же смертоносным, как и его хватка.

— Первый урок. Никогда не повышай на меня голос, никогда. А во-вторых, — он притянул меня ближе к себе, — в этом мире нет ничего, чего бы я не мог сделать, и в том числе взять тебя. А теперь держи свой чертов рот на замке, делай, что тебе говорят, и не давай мне повода испортить твое и без того некрасивое лицо.

Если бы я так отчаянно не пыталась отдышаться, его оскорбление было бы больнее, чем боль от его пальцев, вцепившихся в мое горло. Моя голова словно была на грани взрыва, легкие болели, прося воздуха, а в его угрожающем взгляде читалось мрачное предупреждение.

Внезапно он отпустил меня, отчего я попятилась назад. Я задыхалась, когда воздух наконец заполнил мои легкие, и дрожащей рукой провела по горящей коже вокруг горла. Мне так много хотелось накричать на него, закричать, проклясть. Но потребность дышать была сильнее, и я отважилась бросить взгляд в его сторону. В глубине его глаз не было раскаяния, а расправленные плечи и каменное выражение лица излучали силу… силу тирана.

— Я больше не буду предупреждать тебя, Мила. Чем раньше ты начнешь понимать свое место, тем легче тебе будет. — Он не сводил с меня взгляда, в ледяных радужных глазах бушевал огонь предупреждения. — Всем нам. — Он повернулся, взял свой напиток и ушел, как будто хладнокровное убийство мужчины и похищение женщины были обычным, повседневным делом для такого человека, как он.

Слезы текли по моему лицу, грудь вздымалась и опускалась, а страх когтями впивался в каждую косточку моего тела, и я смотрела, как