Резать, продолжая смотреть в глаза жертве, было неудобно. От напряжения начинала болеть голова. Но все же мне удалось освободить вторую жертву правосудия.

— Спасибо, госпожа. Век не забуду! — прохрипел тот осипшим голосом.

— Беги отсюда, — сказала я. — А потом я… побегу.

Потому что иного выхода не было. Дождалась, пока брат по несчастью исчезнет в ближайшем переулке, и медленно пошла в другом направлении. Стражник двинулся за мной. Так, главное, не споткнуться. Все-таки идти спиной вперед — не наилучшее занятие. Шаг, еще шаг, еще. А затем вдруг развернулась и побежала. Жертве понадобится секунд пять, чтобы прийти в себя. Беги, Лесса, беги! За спиной послышался топот сапог. Догонит! А второй раз подряд наложить очарование не получится. Вылетела на большую площадь. Храм светлой Эдры! Там можно спрятаться. Осенила себя на ходу знамением и нырнула в тепло и свет. В храмах Эдры всегда находили приют путники и нищие. Но сейчас здесь было пусто — слишком поздний час для молитв. Сердце бешено клокотало, словно желало вырваться из груди. Ног я почти не чувствовала. Свернула из главного зала в первый попавшийся коридорчик. Надо найти кого-нибудь и попросить о приюте. Еще коридорчик. Еще. И вдруг очутилась в маленькой молельне. Здесь тоже было пусто — только алтарь Эдры, усыпанный цветами, которые никогда не вяли, и статуя богини в полный рост.

— Помоги, светлая Эдра! — Я припала к её ногам. За побег меня точно казнят. — Не оставь, ведь никогда не оставляла. Защити, дай выбраться отсюда, чтобы никто не нашел!

От статуи полился свет. Он окутывал мою фигуру и всю маленькую молельню. Меня услышали. Это была последняя связная мысль. Я так замерзла и устала, что легла у ног статуи и закрыла глаза. Эдра, помоги!

Эдмонд

Потрескивал огонь в камине. Начиналась осень, и весь дом наполняли огни. Мне это не нравилось, но человеческому телу неприятен холод. Поэтому с каминами пришлось смириться, а вот количество светильников я ограничивал. И теперь комната тонула в полумраке, разгоняемом лишь этим веселым огоньком. А мне весело не было. День выдался утомительный. Утром — большой королевский совет, на котором из меня пытались вить веревки. В итоге, я сам свил веревки из большинства советников. Они выходили из зала с таким остервенением на лицах, что впору было сцеживать яд. Днем — работа. Доклады, разбирательства. Жалобы, но таковых было мало — никто не рисковал. Вечером — обязательный визит к герцогине Майнтборо, которая праздновала день рождения. Не пойти не мог — в обществе она числилась моей невестой. Нам обоим было это выгодно. Мне — не сватали других. Для неё это было дело статуса. Числиться невестой канцлера, наводящего ужас на всю Виардани. Я тихо рассмеялся. Весело быть пугалом для тех, кто слаб духом. И горько — для тех, кто силен.

Лишь ближе к ночи добрался в спасительный полумрак собственного дома и теперь сидел в кресле с бокалом вина. На столе лежала черная маска — предмет, с которым расставался только здесь, выгнав слуг и оставшись наедине с мыслями. Маски почему-то боялись еще больше, чем меня. Наверное, потому и слыл уродом.

В коридоре послышались шаги. Я их узнал, поэтому не потянулся к маске. Только отставил бокал и встал, чтобы приветствовать гостя. Дверь распахнулась без стука — мой покровитель и друг никогда не стучал. Хотя, друг ли? Хотелось верить, что да.

— Эдмонд, ты снова сидишь впотьмах. — Венден зажег светильник, и я поморщился. — Потому все и считают тебя букой.

Вендену нравилось казаться весельчаком. На самом деле он обладал хитростью и гибким умом, который и позволял его величеству иногда казаться глупее, чем он есть. Ему это было выгодно — все шишки летели в меня, его верного подданного. А королю доставалась народная любовь и почитание. Мол, смотрите, какой добрый у нас монарх. Все беды от канцлера. Поэтому за минувший год на меня было три покушения, а на него — ни одного. Но я тоже поддерживал эту видимость. С дурной славой все обходили меня стороной.

— Ты не пришел к герцогине, — заметил я.

— Тарисса скучна, как осенняя слякоть, — король забрал со стола чистый бокал и наполнил вином. Он часто вот так захаживал по вечерам, поэтому слуги обычно и оставляли для нас два бокала.

— Её окружение еще скучнее, — заметил я.

— Не говори так! Ты разобьешь сердце всем, кто так искренне тебя ненавидит, — рассмеялся Венден. — Они настолько стараются не попадаться тебе на глаза, что даже со стороны наблюдать уморительно.

Я улыбнулся. Да, смешно, когда вокруг меня вдруг образуется пустое пространство. При этом каждый обязан подойти, поприветствовать, и все смотрят друг на друга — кто же следующий вступит в круг? Забавно. Но у герцогини, увы, хозяйка считает своим долгом меня развлекать и таскает ко мне всех, кого не лень.

— Нам надо развеяться! — Заявил король. — Как ты смотришь на прогулку по ночному Адиаполю? Прогуляемся по девушкам. Все равно твою физиономию никто не видел.

— Не хочу.

Какие девушки, когда я с ног валюсь от усталости?

— Эдмонд, что ты ворчишь, как старый дед? Такая ночь! Такие звезды.

— Какие звезды? Холодина, дождь срывается.

— Дождя уже нет.

Венден распахнул окно, и в комнату ворвался ледяной ветер — осень выдалась холодной. Я тут же начал мерзнуть.

— Закрой, — попросил его.

— Говорю же — идем по барышням! Они зажгут огонь в крови, — хохотнул Венден.

— Если твоя матушка узнает, где ты был, проблем не оберешься.

— Она не узнает, если ты ей не скажешь. А ты не скажешь. Я одолжу одну из твоих масок. Соглашайся!

Я понял, что Венден не отступит. Король умел быть настырным. И знал, что рано или поздно добьется своего.

— Хорошо. — Я поднялся с кресла. — Идем. Только просто прогуляемся, без барышень.

Ему, конечно, нужна была не маска, а парик. Потому что светлые волосы кричали каждому, кто перед ними. Поэтому я прошел в соседнюю комнату и распахнул дверцы шкафа. Десятки масок. На некоторых — заклинания. Некоторые просто, чтобы скрыть лицо. Протянул одну из них Вендену. Он надел её — и светлые кудри потемнели до медно-рыжего. Изменилась и видимая часть лица. Истончились губы, расширился подбородок. Король больше не был собой. Я же выбрал обычную, чары подобного рода сейчас мне были не нужны.

— Ну зачем? — взвыл Венден.

— Сам знаешь, что надо. — Я привычно скрыл лицо.

— Ты еще медальон канцлера поверх одежды повесь.

— И повешу, чтобы нас обходили стороной. Идем, величество.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я накинул плащ и вышел из дому первым на случай, если кто-то поджидает у черного хода. Бывало всякое. Однажды меня пытались заколоть кинжалом в собственной постели — с тех пор я не сплю без маски и развешенных по комнате заклинаний. Вон в том переулке, который мы как раз миновали, меня ждала засада. Десять сильнейших магов, решивших, что смогут меня убить. Жаль было их разочаровывать, но пришлось. А вон там, на одной из главных площадей города, меня пытались отравить во время церемонии первого хлеба. Столько воспоминаний! Живым не ушел никто.