— ребёнок.

Мужчинам — стена.

Старперам

Завалинки

Глубокий старик.

Детишкам — секунда,

Исчезающая былью.

Был человек.

Был.

Да сплыл.

Рассыпались бы

Мелкие бесы,

Падали ниц,

Мерли, как мухи,

Били бы грудь.

Как хорошо

Быть некрасивым.

Штампом

"Так себе"

От людей

Отдохнуть.

***

Когда мне говорят, что я плохой,

Я соглашаюсь.

Я обижаюсь,

Но соглашаюсь.

Я обижаюсь,

Грущу

И сержусь.

Но повторюсь:

Я понимаю,

И в чём-то не злюсь.

Я заражаюсь,

Как губка сосу,

Подлости мира людей, что вокруг.

Также наверное с добром происходит.

Не виноват я,

Но так происходит.

Пиплов секрет,

Мэйби, в их лицемерьи:

Типа, не так мы плохи и убоги.

Наоборот, сиянием полны,

Так милосердны,

Терпеливы…

О, боги!

Я среди них,

Как чистокровный бандит.

Надо искать в себе утешение.

Надо поддерживать уклад бытия.

Проще амёбы,

С нимбом святого.

Может, и мне

Уандэй энд самтаймс,

Самбади будет оченешки рад.

***

Ты такой тонкий и белый.

В красной одежде,

Как пестик внутри лепестков.

Я обнимаю твой стан,

Прижимая к себе:

Пусть ты худой,

Но почувствуй, что мой.

Почувствуй, как млею,

Люблю на момент,

И отдаюсь.

Несовместимость

И нелюбовь

Расстают в мгновении.

Нет больше смысла,

Где смысл исчез.

Ты отворил ампулу с змеем,

Я с мягких губ

Выпью маленький яд.

Что же с тобою?

Ты держишь во рту

Капсулу яблока тления,

Но не боишься,

Быть рядом со мной.

Тянешь к себе:

И робкий и нежный.

Белый фарфор, что хочет закрыть,

Раны и дверцы моих сквозняков.

Чувствую, не сможем быть вместе,

Петух прокричал Кукареку.

Я ведь так совсем не умею.

Я деревянен и груб, как доска,

Только вижу, как сердце немеет,

И простирается в небе тоска.

Если хочешь — бери и играйся.

Буду блуждать в своём, для себя.

Милый мой егерь,

Без животных и счастья,

Странненький мальчик,

С кислородом в глазах.

***

Селёдка под шубой

Никому не нужны

Крохотные огурцы,

Пара штук.

Маленькие скупые редиски.

Мелкий салат,

Жёлтый укроп,

Помидоры в пыли.

Я бы хотел чай налить так,

Чтоб сказали "Спасибо"

Не из жалости,

Не потому что

Сейчас говорят:

"К сожалению, вежливость путают

С культурностью".

Я б хотел, чтобы даже стакан

Грязной воды

Стал вином и целительной силой

Для любимого.

Чтобы даже мой пустой бессвязный взгляд

Стал источником неиссякающей радости,

Счастьем милым.

Но на деле всё наоборот.

Стары платья в пятнах неутюжены,

Из-под губ и из-под глаз

Насмешливо проводят:

"Вот старик.

Ты, как бомж:

Старомодный и некрасивый".

Сломанны жёлты ногти,

Тело всё в рубцах и синяках,

Будто я гулял где-то на подворье.

Обгорела кожа,

Седина на редких волосах.

"Без детей" — клеймо выведено

На роже.

Даже эти толстые мужики

Не забудут хвастануть потомством.

Честно, да, может, и смогли.

Но не гоже в достижениях сих

Выводить меня подонком.

Мутное стекло,

Повсюду "семечки" от луи,

Пыль в шкапах и на шкафах,

Не умею ничего.

Зачем живу?

Это знает только Бог.

Сам худею от своей стряпни,

Несколько стеблей зелёных,

Белый рис.

Соль, горчица, кетчуп,

И пырея море

В огороде.

Скудная рука.

Синяя пустая грудь,

Ягодицы палые, без силы.

Кто поест с любовью?

Не умрёт?

Селёдка под шубой -

Ненужный и вредный,

Неактуальный салат.

Стоит нетронутый на столе посередине.

***

Перестал вести дневник.

Не хватает времени и протча.

Быть нормальным -

Значит превратиться в психа.

С гибкостью ириса.

И сплошным враньём.

Может, у меня всё по-другому.

Только странно ощущать.

Как нужны человечеству

Ублюдки,

Вертихвостки

И другая шваль.

Слабаки — все за борт.

С флагом дарвинизма,

Нову эру комаризмом

Восхищать.

Вижу в этом, извините,

Уродство.

Выживание

Не людей,

А роботов,

И прочих блеатдж.

Мне напраслину

Про кожицу и душу

Нечего песок в глазах искать.

Буду сволочь

Презирать и мимо,

Мимо к христофору путь искать.

У тебя открылась совесть,

Пострадовывать от чужой любви,

От чужой наивности и горя,

Дружбы, веры и тоски.

Так иди! Валяй к своим любимым.

Строй свой мир "умеющих" людей.

Будешь плакать ты потом,

Что среди этих вымень.

Несовершенство тебе не отыскать.

***

На небе кайт,

Огромный и красивый,

С бубенчиками светлыми

На крыльях.

Но на самом деле,

Он как будто шкодливый:

Падальщик,

Вор,

Как все,

Суетливый

И ворчливый.

Огромные пестрые перья

Нахожу на дороге.

"Вот, обронил на счастье мне".

А на деле дрался с воронами,

Убегал от чаек, ласточек ввысь.

Яйца крал у матерей тёплые,

Обсуждал помоек обновление,

Проволоку, собачий мех собирал,

Не брезгуя.

Черепаху, как коня, угнал.

А потом сидел задумчиво,

Спрятавшись в зарастающем лесу.

Вспоминая пирожки ворованые,

Улыбался солнцу,

Щурился, отходя ко сну.

Видел я сгорбившегося старца.

"Деткам крал я яйца,

Приспособлюсь тут малясь.

Плачешь ты по пустякам.

Это не ненастье.

Красоты такой не видел отродясь.

Каждая минута и секунда -

Мне в копилку созерцания.

Вот!

Дарю перо узорное на счастье!

Пусть подарит и тебе полёт!"

***

А что, если бы я влюбился…

Без созерцания мне нельзя.

Соткать из воздуха чудесник,

Порвать рубаху на груди,

Кидаясь в полыхай людски смешонки

Голову сломя.

Но что бы подарил в ответку?

По договору. Как ведётся испокон.

Телес покорную рулетку,

Или проблем куриный дом.

Нате, здрасте.

Толстяк, бедняк, чудак и чудик.

Не зря толкуют умны люди.

Не просто треплют языки.

А я бы перешёл на ты.

Но взросла кровь

Течёт по венам,

Перфекто трезво рассуждает.

Платить-то нечем.

Логично всё так объясняет:

Сантори — стенобухарь.

У реки сидели трое.

Порочный, квазимодо и дитя…

"Не надо мне такого счастья".

"Уж увольте".

Такие вот волшебные слова:

Люблю тебя.

***

200 конвертов

Две несильно плотные стопки.

Госзнак. Формат. Заказ. Фактура.

Не знаю, не по этой части.

Академия наук. Институт математики.

Футбол. Космонавты.

Чемпионат мира.

У кого-то профессия…

Создавать эти бумажные домики.

Может, скрипел зубами,

И матерился в сердцах.

А может в усах не продувало.

Посчитал. И получил.

Я же бережно руками щупаю.

Вот в ящичке лежат.

Не такие белые.

И не такие толстые.

200 клонированных ребят.

В них кладут бумагу писчую.

Может, кто-то в глухомань пошлёт.

Там, где нету телефона,

Простое простенькое древнее письмо.

Осторожно оторвёт предохранитель

Клейкой массы.

Будто сургучом запрёт внутри.

После,