Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты сильная, — сказала ведунья, как будто прочитав печальные мысли своей собеседницы, и протянула ладонь. — Не спеши стряхивать с себя то, что сможет стать хорошим удобрение для будущих плодов в твоей жизни. Пошли, я тебе кое-что покажу.
Вывела на задний двор своего жилища. Дом Геллы сильно отличался от других хижин в поселении. Скорее, больше походил на просторную двухэтажную виллу. Пройдя через просторный холл, они очутились в левом крыле, где не было ни намёка на шаманскую атрибутику. Весь интерьер, на удивление европейский, выполнен в светлых тонах в сочетании с деревом. Из привычного интерьера выбивалась лишь лежащая на полу длинная циновка, сплетённая так криво, что ступая на неё босой ногой, казалось, будто идёшь по каменистому пляжу.
«Момент очищения», — пролетела ироничная мысль в голове у Эллы.
Выйдя во внутренний двор, который больше походил на огромную террасу, врезанную в густую чащу джунглей. Девушка остолбенела от окружающей красоты, буйства красок. Казалось, что она находится в волшебной сказке. Где-то шумел водопад, с другой стороны слышны звуки обезьян. Внезапно над головой пролетел огромный попугай, издавая свои ни на что не похожие крики.
— Как тут красиво, — выдавила хоть какую-то связную фразу «белоснежка».
— Да-а-а-а, — протяжно поддержала Гелла. — Это мой оазис спокойствия.
— Спокойствия? — переспросила недоумевая девушка.
— А разве это не так? Здесь я буду тебя учить.
— Учить? Меня?
В голове начали летать вопросы. «Почему? Как? Зачем?» Ей не хотелось спорить с ведуньей и тем более обидеть её, но к своим тридцати с хвостиком Элла считала, что никто не вправе её учить.
— И лечить, — добавила, криво усмехнувшись, ведунья, подталкивая Эллу на центр террасы.
— Садись, у нас с тобой долгий путь. Ты должна пройти полный круг трансформаций.
— А если я не хочу трансформироваться? Может, меня всё, устраивает? — съязвила девушка, нервно поправляя белые и тонкие, как вата, волосы. Пытаясь выдернуть свою руку из цепкой костлявой ладони. Попытка не увенчалась успехом, а Гелла как ни в чём не бывало села на пол в позу лотоса. «Белоснежке» пришлось последовать её примеру.
— Очистив своё пространство. Свою душу и тело. Только тогда ты обретёшь покой. И будешь готова к новому этапу. Прими тот дар, который на тебя снисходит, — сказала шаманка и наконец разжала ладонь.
Она снова долго рассматривала девушку и водила взглядом по телу, словно рисуя в воздухе силуэт. Наконец глаза шаманки и Эллы встретились.
— Ты не такая, как многие, кто приходят ко мне за помощью. Есть в тебе что-то нераскрытое. Тайное. Что является твоей силой, и чего ты сама боишься.
По телу «белоснежки» прокатилась мощная волна мурашек. Странные и на первый взгляд простые слова Геллы били в самую глубину души. По щекам покатились крупные капли. Элла сидела неподвижно, не хныкала, не пыталась остановить поток бесконтрольных слёз. Ей почему-то в этот момент стало так хорошо. Как в детстве. Когда можно плакать навзрыд, упасть, прижавшись к маминым коленям, укрывшись её фартуком от всего мира.
С этого момента ведунья и Элла стали неразлучны. Гелла передавала своей ученице разного рода знания. Объясняя, что роль «белоснежки» не ограничивается только материнством, она может стать поддержкой или объектом вдохновение для всех тех, кого она повстречает на своём пути. Рассказывала, что женщина играет огромную роль в жизни любого человека. Как она нужна не только мужчинам, но и другим женщинам и детям.
Поэтому в ход шло всё — готовка, спорт, различные дыхательные практики, игры. Гелла делилась секретами красоты и молодости. А в этом она знала толк, так как в свои пятьдесят выглядела как сорокалетняя женщина. Не обошлось и без познаний в интимных практиках, причём без мужчин. Краснея и хихикая, Элла с каждым днём всё больше углублялась в познания себя. Своего тела. Узнавала, как достичь яркого сексуального блаженства и одновременно укрепить своё здоровье. Они разрисовывали друг друга. Пели песни на неведомом Элле языке. Танцевали, выражая внутренние эмоции на берегу океана. Проживая их вновь и вновь, разрешая им выйти наружу, оставляя тело.
Глава 3. Разговор о мужских яйцах
— Чёрт ни одной приличной чашки. С этими мужиками всегда так! Попьют и побросают всё в раковину. А то что рядом посудомойка, они даже не подумают. Сейчас сложим всё в мою помощницу, она быстренько сполоснёт, а мы с тобой, то есть я, на балкончике покурим, — бухтела себе под нос Марго.
Она хлопала по карманам растянутой кофты крупной вязки в поисках сигарет. Тучная женщина крутилась юлой по крошечной кухне. Набок свисал неопрятный пучок, а в чёрные как смоль волосы кое-как были воткнуты очки в черепашьей оправе.
На стуле, подобрав под себя ноги, слегка всхлипывая, сидела Элла. В голове как перекати-поле слонялся спутанный комок мыслей. Одни звали её в дорогу, другие просили оставаться дома и продолжать налаживать отношения с Сёмой. А в глубине души хотелось напиться так, чтобы, поборов страх высоты, встать на каком-нибудь холме и орать что есть мочи. Пока голос не сорвётся в кашель. Но это лишь мечты. Мозг же по обыкновению хотел рациональных обдуманных действий, но их, увы, не было.
Подруги вышли на узенький балкончик наполовину забитый старой, никому не нужной утварью. Очевидно, об этих вещах давно забыли, а выбросить… Выбросить жалко. Поэтому их сгребли в кучу, образовав отличное место для курилки.
— Понимаешь, Сёма в принципе неплохой мужик, — затягивая сигарету и с наслаждением выпуская дым, сказала Марго. Короткие пухлые пальцы разминали сигаретный фильтр, тем самым помогая владелице сосредоточиться.
— You think so5? — скептически скривив рожу, взглянула на подругу Элла. На улице было холодно, и она предусмотрительно завернулась в плед. Зная, что слово «покурить» значит не одну сигаретку, а полпачки.
— Think, think6, — скривилось в ухмылке корпулентная девушка. — Ну посуди сама. Не гулящий. Он же с работы через магазин домой идёт?
— Ага, к своему компьютеру, — обиженно отвела глаза и выпятила нижнюю губу подруга.
— Вот видишь, тут ключевое слово «домой», — слегка заговорщически прищурившись, шепнула Марго. — Вспомни моего Жорку. Так это невозможно было. Отпустишь за молоком — вернётся на следующий день с амбре, что мухи дохнут, и с замороженной курицей под мышкой. «Извини, дорогая, молока не было», — икнув, передразнила она своего бывшего.
— Ну хорошо, а Лёнчик? Он ведь другой, — не желая в сотый
