Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элла застыла с вилкой в руках. Столь эмоциональным своего парня она видела очень редко. Пристально на него смотрела, пытаясь понять какая фраза вызвала в нём такой бурный отклик.
— Ты же у меня не такая? Штампы, платье, гости — прошлый век. Нам в этой квартирке и так хорошо, — продолжал Семён в надежде, что его девушка, после бурной полемики, горделиво поведёт плечиком, улыбнётся в ответ и потреплет его косматую голову.
Но на кухне воцарилась долгая пауза. Элла опустила глаза и что-то долго рассматривала в тарелке. Сёма решил, что буря уже миновала и можно дальше спокойно предаваться пищевым радостям.
— Хочешь добавки, или я могу всё сам съесть? — спросил он, как ни в чём не бывало соскрёбывая остатки пищи со сковородки.
Элла медленно подняла блестящие, полные слёз глаза и дрожащим голосом ответила:
— Хочу… Хочу! Хочу замуж! Хочу кольцо на безымянный палец! Себя хочу увидеть в свадебном платье. Красивом! С голой спиной! И чтобы ещё по полу волочился белый длинный шлейф! Хочу! Хочу, чтобы мама на свадьбе рыдала, обнимая отца. Чтобы говорила, какая я у них красавица. Хочу, чтобы ты нёс меня на руках через мост! Самый длинный. Не потея и не матерясь, а легко, как пушинку. Хочу, чтобы я знала, что дома меня ждёт с тёплым ужином муж и дети! — Элла не выдержала, закрыла лицо руками, плечи задрожали, и она шёпотом добавила: — Хочу, чтобы я была не последней из нашей банды подруг, которая выскочила замуж.
Очень ждала чтобы в этот момент мужчина встал со своего места, развернул к себе и обнял. Но увы, этого не случилось. Семён сидел напротив и смотрел молча.
«Сколько можно разглядывать, как я плачу? Тушь уже всю размазала, нос покраснел. Волосы эти бесят, прилипли и мокрые, как сосульки», — думала Элла.
Он не понимал, зачем плачут женщины: «Чёрт! Как это выключить?» Когда от них с матерью ушёл отец, мама долго плакала. И когда Сёма с ним шёл встречаться, она всё равно плакала: «Странная какая-то, всё ей было не так, он же исправно платил алименты».
— А мы с Бастой разве тебя не ждём? Чем мы тебе не дети? — решил нарушить затянувшуюся тишину Сёма. Резко приняв в свою коалицию кошку, которая давеча была абсолютно чужим для него существом.
— А-а-а мужем кто будет? — заикаясь от слёз, еле выдавила из себя Элла. — Или я-я и лошадь, я-я и-и бык, я-я, чёрт возьми, и баба, и мужик? Семён, я устала! Ты мне просто скажи, что у нас?
— Что у нас? А что у нас? У нас всё хорошо. Это ты себя просто накрутила, — хлопая глазами, отпирался парень.
— Я себя накрутила! Серьёзно?! А может, это ты уже десять лет крутишь меня вокруг пальца?!
Она вскочила и стала расхаживать по кухне, размахивать руками в разные стороны, пока слова лились из неё бурлящим потоком. Она их сдерживала слишком долго, они вырывались, обжигали горло и душу…
— Вокруг какого пальца я тебя кручу?
— Вокруг безымянного Сёма! Бе-зы-мян-но-го. — Она тыкала в лицо нужным пальцем. — Десять лет! Десять лет, это тебе ни о чём не говорит?!
— О том, что мы хорошая пара, — начал загибать пальцы на руке Семён. — У нас крепкие отношения.
Девушка медленно развернулась, пристально посмотрела собеседнику в глаза, опираясь руками на стол.
— А о том. что пора бы перейти, как там говорят в твоих танчиках, на новый уровень? Тебе это не говорит?! — старалась пригвоздить каждым словом Элла.
— Мы пока ещё не готовы, — сказал на выдохе парень томным и спокойным голосом. Осторожно нащупал руку и сжал ладонь девушки.
— Мы?! — попыталась выдернуть руку Элла.
— Да. мы. Сама посуди, о каком новом уровне может идти речь? Ты всегда в делах. Я выживаю здесь. как сорняк. Ты забываешь кормить меня и-и-и эту… как её, кошку. О каких детях может идти речь?
Такие дни, как сегодня, когда в доме готовилось «всё из ничего», случались крайне редко. Чаще всего парня мучили разными полезными «вкусняшками». А он вставал из-за стола голодным. и приходилось подъедать что-нибудь ночью в холодильнике.
Сёма поглаживал ладонь Эллы, пытаясь, утихомирить. Он искренне продолжал надеяться, что она покипит-покипит и успокоится. На кухне опять повисло молчание, но чувствовалось, что над парочкой то и дело сверкали молнии и тучи неумолимо сгущались.
— Да, Сём! Ты сорняк! — после непродолжительной паузы серьёзно сказала Элла куда-то в сторону. — Репейник. Прицепился к штанине. Аж на целых десять лет. И никак не можешь отстать.
— Ну, Луся. Не нагоняй. Пройдёт время, и мы перейдём на новый уровень. Всему своё время, вот увидишь.
— А когда это «своё» время? Мне тридцать один! Я не замужем! И даже не помолвлена! Но в моей квартире помимо кошки обитает какой-то мужик. Как это?
— М-миллио-оны семей живут гражданским браком, — закатив глаза, продолжал отбиваться парень в словесной перепалке.
— Хорошо, семья предполагает ребёнка, иначе это пара. Ты сделаешь мне ребёнка?
— Вот так сразу. Я не думал об этом. Тут надо всё осмыслить, я не готов так сразу. — Семён напрягся и выпрямился, впервые показав широкие плечи. Сквозь густую бороду стало заметно, как на его лице заходили желваки.
— Ясно. — Элла оттолкнулась от стола и начала собирать посуду.
— Что ясно? Мне лично теперь уже ничего не ясно.
— Ясно, что ты, Сёма, не репейник, ты трус. Я не хочу больше с тобой иметь ничего общего. Лучше я буду одна. Мне будет по крайней мере понятнее, как жить. Перестану ждать чуда. Ждать, что на тебя снизойдёт озарение. Что ты увидишь во мне не просто сожительницу, а невесту. Жену. Ну и мать своего ребёнка.
Элла была натянута как струна. Впервые так чётко сформулировав свои мысли и сказав о них без доли стеснения. Когда она представляла, как это всё будет происходить, она могла нафантазировать себе всё что угодно, но только не такой исход.
— Я хотел сделать тебе предложение, — не отрывая глаз от остатков пищи, пробормотал Сёма. Кулаки лежали по обе стороны тарелки. Он сжимал их так сильно, что проступили вены. — Летом, помнишь? Вершина вулкана Тейде в Испании. Мы тогда нехило поссорились… В общем, я решил, что пока ещё рано. Хотел, чтобы ты была special7 и у
