Разглядев меня во всех подробностях, Эволюций разочарованно протянул:

— Зачем ты сотворила это с собой, ангелок?

— Тот же вопрос. На фотографиях вы... хм... более аккуратный.

Оцепенение потихоньку отпускало. Глазами отыскав стул, села на него и крепко сцепила руки в замок, чтобы скрыть нервозность.

— Прошу извинить за эту внешность, — мужчина развёл руками. — Как видишь, я живу один, мне незачем следить за последними модными тенденциями. Кстати, поражён твоей выдержке, Паник.

— Я не только имя изменила.

— Жаль.

— Сомневаюсь. От моего супериора были одни проблемы.

Эволюций хитро улыбнулся, порадовав белоснежной улыбкой с хищно удлиненными клыками.

— На меня он бы всё равно не подействовал. Как и многое другое. В некотором смысле я уже не совсем человек.

Он ничуть не приукрашивал. Сила его гена в умении создавать новые, жизнеспособные организмы, но есть и оборотная сторона. Даже такой сильный супериор ничего не смог поделать с её наличием, только привыкнуть, как все остальные. Эволюций выглядит как человек, ведёт себя как человек, мыслит как человек, но его геном в течение жизни постоянно меняется, наделяя своего хозяина всё новыми «бонусами» — глазами сокола, слухом совы, нюхом пса, регенерацией саламандры... Под конец жизни он, скорее всего, даже внешне не будет похож на человека.

Лендер вернулся бесшумно и встал позади моего стула, положив руки на его спинку. Сразу стало спокойнее.

— Мой любимый супериор, — с удовольствием протянул Эволюций, в упор глядя на Ленда. — С твоей регенерацией я бы мир захватил лет десять тому назад.

— Такие планы были, а гниёшь в болоте, — фыркнул тот. — Не добавишь света?

— Возьми жабу на столе.

— И что мне с ней сделать? Шубку?

— Ох... Я и забыл, что в вашей с Электриком паре все мозги у него.

Эволюций весьма проворно очутился возле стола; не такой уж он и немощный, каким кажется. Схватил жабу и потёр её меховую спинку о свою одежду. Шёрстка в мгновение наэлектризовалась, стала дыбом и вспыхнула голубым светом. Теперь каждая отвратительная деталь жилища стала ещё более отвратительной, обрастая подсвеченными подробностями.

Моё журналистское красноречие трусливо молчало, и некоторое время мы провели в тишине.

— Дайте догадаюсь: вы заблудились? — хозяин сдался первым. Сказывается многолетнее отшельничество в глуши и дикое желание поговорить с кем-то разумным. — Романтическая прогулка по болотам даже для злодеев не безопасна.

— Мы уже не вместе.

— И вроде как не злодеи.

— Да? А жизнь-то не стоит на месте... Смею полагать, вы искали именно меня? — Эволюцию при всём желании не удалось скрыть невыразимую надежду в голосе.

— Дело есть. Даже два, — кивнул Ленд.

— Секунду.

Одичавший доктор Салайо смахнул со стола отвратительное содержимое и расставил тарелки и кружки. Тут же не по виду умный зелёный змей метнулся к камину, и спустя мгновение в нём вспыхнули уютные язычки пламени. Правильно истолковав действия хозяина, Лендер занял предложенное за столом место. Мне не оставалось ничего другого, как последовать его примеру. Не хотелось обламывать надежды Эволюция... раньше времени. Со вздохом повесила насквозь сырую замшевую куртку на спинку своего стула. Лучше холод, чем холод с сыростью. Заметив, как я поёжилась, Ленд накинул мне на плечи свою кожанку. Тяжёлая и пахнет бензином, но зато сухая и тёплая.

Эволюций разлил по кружкам ароматный травяной чай и сел за стол, всем своим видом изображая внимательного слушателя.

— Начинай, — шепнула я Лендеру.

— О своём деле я поговорю без тебя.

— Как хочешь, — не стала настаивать. Похоже, Юлиусу что-то нужно от безумного создателя.

Покопавшись в сумочке, вынула на свет бумаги и фотографии. Раньше начнём — раньше закончим. Три пропущенных звонка от Амандуса и два от Ксэнтуса не давали мне покоя. Боюсь, опять случилось что-то страшное.

— Что это? — поинтересовался Эволюций.

— У тебя хотела спросить. Ты знаком с веществом под названием два-анизин-четыре?

Кружка в руке злодея замерла на полпути ко рту, на лице промелькнула целая гамма различных чувств от сожалений и тоски до ярости и ненависти.

Приятно знать, что такой путь проделан не зря!

Я подвинула к нему свои бумаги.

— Судя по всему, это наркотик, способный наделить обычного человека силой гена «супериор».

— Н-да? А я тут причём?

— Вмешательство на уровне ДНК, мутации, блестящее исполнение, одноразовый эффект — твой стиль.

Стиль-то его, но Лендер оказался прав — Эволюций не тот злодей, который мне нужен. Доктор Салайо махровый отшельник, давно не видевший людей, а чтобы запустить игру с анизином и героями, без активной помощи приспешников не обойтись. Координировать действия, сидя в дыре без сотовой связи, невозможно. Он кому-то отдал свои разработки, и точно знает кому.

Повисшую в воздухе тишину прервал змей. Чешуйчатый «кот» подтащил шампуры с насаженными на них зверушками, похожими на крыс. От них пахло подгорелым мясом и шерстью.

Чинно оттопырив мизинец на левой руке с острым как бритва пятисантиметровым когтем, Эволюций вонзил его в тушку.

— Не возражаете, что мясо с кровью?

— Пофиг, — хмыкнул Ленд, благодарно принимаясь за угощение. Конечно, ему пофиг, он способен почувствовать только одну десятую часть вкуса.

— Спасибо, — я последовала примеру друга. Доводилось есть вещи куда противнее, нечего нос воротить. — Не уходи от темы, пожалуйста.

— Ладно, — Эволюций презрительно покосился на фотографии. — Мне хорошо знаком два-анизин-четыре, можешь убрать свои бумажки. Однако создал его не я. Мой стиль — мутации под воздействием внутренних сил самого организма. Современная наука только-только начала открывать безграничные возможности клетки, когда как мне они все известны... почти все, но я... эволюционирую, — заметил он с превосходством. — Я просто даю команду родным генам организма, включаю их «спящие» функции, а два-анизин-четыре насильно перестраивает их извне, поэтому подопытные по большей части не выживают. Вихвэй, принеси лист бумаги с книжной полки.

Змей, словно верная собачка, тут же исполнил просьбу. Без очень серьёзных вмешательств в мозг тут явно не обошлось. Холоднокровные существа в своём естественном виде даже дрессировке не поддаются.

На поданном листе злодей начертил схему наркотика: молекулу предполагаемого яда с четырьмя свободными радикалами, рядом тройную нить ДНК, причём с существенным недостатком нуклеотидов: типичных комплиментарных (аденин, тимин, гуанин, цитозин) и не поддающихся изучению «супериор».