перед погибшим князем и моя собственная клятва в-вернуться во Францию удержали меня от этого, – опустив глаза, тихо говорил Касэн.

… Франсуа де Вард беседовал с супругой в оконной нише одного из коридоров дворца.

– Не знаю, как с ней говорить. Боюсь показаться слишком грубым. Как представлю, что Софи там, у себя в комнате, сидит одна, плачет, считает меня чудовищем – внутри все переворачивается. Вроде бы еще недавно она была веселой маленькой девочкой, и вдруг так уперлась, глупо, по-женски. Что с ней делать?

– Я в вас вижу своего отца. Только со мной все было гораздо хуже – я забеременела, будучи еще не замужем, – отвечала Александрин.

– Я бы убил.

– А он не убил. И у меня был Кристиан, мой сын, которым гордилась моя семья, – графиня погрустнела.

И словно что-то еще хотела сказать, но промолчала. В этот момент появился лакей и передал графу, что его желает видеть король.

– Господи, ну когда же у вас появится больше свободного времени! – воскликнула женщина.

После короткого разговора с мужем Александрин вернулась в зал, где как раз в разгаре была карточная игра. Благодаря своей красоте, экзотическому наряду и неплохому владению языком, так впечатлившему всех, ее гостья-японка действительно вызвала при дворе большой интерес и живое внимание. Особенно со стороны близкого друга короля де Рогана[1].

– Почему вы не играете? – спросил он, подойдя к иностранке и став рядом.

Шинджу взглянула на красивого француза и вопросительно подняла брови. Ее темные глаза встретились с ореховыми глазами незнакомца.

– Франсуа де Роган, граф де Рошфор, принц Субиз, – представился он.

Японка на французский манер протянула ему руку для поцелуя и назвала себя.

– Мы могли бы разыграть с вами неплохую партию, – заметил Франсуа.

– Я не знаю правил.

– Я научу вас. Без всякого хвастовства заявляю – я хороший учитель.

В его словах было что-то двусмысленное, что заставило обычно решительную Шинджу смутиться.

– Вы – сама скромность. Простите, эта забава действительно меня не привлекает.

Он посмотрел на нее, на этот раз с большим интересом.

– Какая вы строптивая! Не завидую мужчине, которого вы полюбите.

– А я не полюблю.

– Ну, это как судьба распорядится, – с философским видом заключил Роган.

– Да он с вами заигрывал! – шепнула госпоже Хоши графиня де Вард.

– Он раздражает своей излишней самоуверенностью. И его намеки оскорбительны, – недовольно ответила та.

Граф только приехал в Фонтенбло и не видел стрельбу из лука. Поэтому он даже не догадывался, зачем его вызывает к себе Людовик. А когда вошел, то все понял. На миг даже забыл поклониться королю, уставившись на молодого человека в одеянии японского воина. Зеленые, как у покойного Филиппа де Брионе, глаза, глядели тоже взволнованно. А в чертах лица самурая угадывалось сильное сходство со старшим братом супруги де Варда, который славился своей красотой и пользовался большим успехом у женщин, но вопреки всему выбрал путь служения Господу и теперь был кардиналом. Наконец поклонившись монарху, дипломат снова повернулся к пасынку.

– Сударь, я вызвал вас, чтобы сообщить неожиданную, и очень радостную для нас новость, – обратился к нему Людовик.

– Граф! – Ихара порывисто шагнул навстречу отчиму.

Он сразу узнал де Варда, ведь тот почти не изменился. А вот сам молодой человек теперь мало чем походил на девятилетнего мальчишку, каким его помнил Франсуа. Разве что шрам на щеке, хоть и чуть сгладившийся, выдавал в юноше Кристиана Поля де Брионе. Ростом самурай был вровень довольно высокому де Варду, голос его стал глубоким и низким, а эта необычная японская одежда зрительно так расширяла его плечи, что Ихара выглядел очень внушительно несмотря на свою худобу. Франсуа почувствовал некую гордость за пасынка и уверенность в том, что предки им бы гордились. Но следующая мысль ударила как обухом по голове – его супруга, чудом сумевшая пережить такую утрату, как она воспримет возвращение сына?

Когда король тихо приказал всем покинуть комнату и сам вышел, оставив их наедине, граф мысленно отметил эту неожиданную деликатность. А ведь им действительно нужно было столько сказать друг другу! Вард обнял стоявшего перед ним юношу как родного сына.

Был уже вечер, когда граф и его пасынок спустились в парк Фонтенбло.

– Князь Изаму Иоири был моим учителем, – рассказывал Кристиан. – И он в-верил, что каждый человек идет своим путем, который ведет туда, где он будет счастлив. Мой путь привел меня обратно во Францию. Значит здесь мое место.

– Твой учитель говорил мудро, – отозвался Франсуа.

Было ли это ошибкой, или правильным решением, но граф решил повременить со встречей юноши с матерью. Он хотел, чтобы это произошло в их доме в Париже, а не здесь, на виду у всех, в королевской резиденции. Для их семьи это великая радость, а для других – повод для сплетен и обсуждений.

Ихара, хоть ему и не терпелось увидеть мать, рассудил, что так будет лучше.

– К тому же я не один, – сказал он после некоторого колебания. – В Париже меня ждет одна девушка…

Тем вечером графиня де Вард и теперь сопровождавшая ее госпожа Хоши явились гораздо позже обычного. Граф сам вышел встретить супругу. Женщина изящно повела плечом, сбрасывая легкую накидку.

– Милостивый государь, помогите даме, – улыбнулась Александрин. – А то мне что-то жарко!

Франсуа подхватил ее одеяние.

– Почему вы так долго? Я уже собирался посылать за вами слугу!

– А вы нас заждались? – графиня кокетливо усмехнулась, приникнув к мужу.

Она не обращала внимания на то, как он серьезен и напряжен.

– Король устроил для Атенаис целый концерт, мы слушали музыкантов в ее покоях! – принялась живо рассказывать мадам де Вард.

– А там и вино, и сладости… То-то я смотрю, вы такая загадочная.

– О да, я женщина-загадка! – блондинка игриво засмеялась.

– Значит, на счет вина я не ошибся…

– Между прочим, испанское! – подтвердила она.

– У нас тоже есть повод.

Граф увлек супругу в гостиную.

– Что