Ворошилов прочитал записку и сразу сник. Возможно, смысл записки Сталина испугал его — за подобный провал генерал Павлов заплатил головой. Видя замешательство Ворошилова, Жуков встал и, прервав заседание, сам представился как новый командующий войсками Ленинградского фронта. После этого предложил закрыть совещание и с этой минуты прекратить любые разговоры о сдаче города, а вместо этого озаботиться тем, как отстоять Ленинград. Закончил свое вступление в должность он такой фразой:

— Будем защищать Ленинград до последнего человека! И только после этого снял фуражку и шинель.

Константину Симонову маршал рассказывал о том памятном заседании Военного совета фронта так: «Моряки обсуждали вопрос, в каком порядке им рвать суда, чтобы они не достались немцам. Я сказал командующему флотом Трибуцу: “Как командующий фронтом, запрещаю вам это. Во-первых, извольте разминировать корабли, чтобы они сами не взорвались, а во-вторых, подведите их ближе к городу, чтобы они могли стрелять всей своей артиллерией”. Они, видите ли, обсуждали вопрос о минировании кораблей, а на них, на этих кораблях, было по сорок боекомплектов! Я сказал им: “Как вообще можно минировать корабли? Да, возможно, они погибнут. Но если так, они должны погибнуть только в бою, стреляя”. И когда потом немцы пошли в наступление на Приморском участке фронта, моряки так дали по ним со всех кораблей, что они просто-напросто бежали. Еще бы! Шестнадцатидюймовые орудия! Представьте себе, какая это силища!»

Умереть в бою или выстоять! Третьего не дано. Не удержи измотанные дивизии фронт в районе Пулковских высот и Урицка, рухни наша оборона, и что бы тогда грозило командующему фронтом за оставление боевых кораблей противнику? В эти дни расстреливали и за брошенную на поле боя винтовку…

Соперник у Жукова и его генералов под Ленинградом был матерый. Жуков и Федюнинский еще не родились, когда фон Лееб[19], теперь командующий войсками группы армий «Север», поступил на военную службу и стал фанен-юнкером.

В дневнике фон Лееба, опубликованном на русском языке совсем недавно, записи, датированные началом сентября, полны предвкушения скорого падения Северной столицы русских: «Если Ленинград вследствие голода изъявит желание сдаться, то нужно будет лишить его возможности вновь оказать сопротивление: отправить в лагеря военнопленных всех солдат и военнообязанных, собрав при этом все их наличное оружие…», «русские части, окруженные севернее Луги, все еще продолжают попытки вырваться…», «сегодня мой день рождения — 65 лет. Полковник Шмундт передал поздравление от фюрера и денежный подарок — 250 тысяч марок».

Фон Лееб уже размышлял о том, кого назначит комендантом Ленинграда и как лучше поступить, когда русский гарнизон выбросит белый флаг, — входить в город или подождать, удерживая блокаду, пока там все не перемрут от голода…

Но уже скоро тон записок меняется:

«Воскресенье, 14 сентября 1941 г. Сегодня я побывал в расположении 4-й танковой группы. Там узнал от начальника штаба, что в отличие от предыдущих оценок о том, что между 41-м корпусом и Ленинградом противника почти нет, на самом деле Пулковские высоты представляют собой укрепленный район обороны, плотно занятый войсками противника. Дальнейшее наступление 41-го корпуса через Пулково до ближнего рубежа окружения, как было приказано вчера, должно было бы привести к сильным потерям. Чтобы избежать этого и оставить 41 — й корпус по возможности боеспособным, каким он сейчас и является, ему приказано пока оставаться у дальнего рубежа окружения, исключая Пулково.

20 сентября 1941 г. В 17.00 у меня был разговор с генерал-полковником фон Кюхлером. Он подчеркивает, что в боях под Ленинградом пехота уже очень измотана. Командир 28-го корпуса заявляет, что он не в состоянии продолжать наступление. Более оптимистичен командир 50-го корпуса. Генерал-полковник фон Кюхлер также придерживается мнения, что окружение Ленинграда нужно сделать более плотным. Он жалуется на большой урон от огня тяжелой артиллерии русских боевых кораблей, которые ежедневно выводят из строя около сотни солдат. Из-за этого резко сокращается численность боевого состава. В том случае, если бы появилась необходимость усилить наступление на ближний рубеж окружения или придать дополнительные силы 39-му корпусу, подкрепление можно было бы выделить только за счет Кронштадтской наступательной группировки. Но затем возник бы вопрос, каким образом можно будет вести наступление на самом Кронштадтском направлении.

Вторник, 23 сентября 1941 г. Положение в полосе ответственности 39-го корпуса по-прежнему неудовлетворительное, так как корпус, вынужденный перейти к обороне, должен отражать многочисленные атаки противника, а плацдарм у Выборгской на Неве (Невский пятачок. — С. М.) все еще удерживается противником. Исходя из этого, необходимо ввести на этот участок дополнительные силы.

Среда, 24 сентября 1941 г. Напряженная ситуация в полосе 39-го армейского корпуса приобрела кризисный характер. 8-я танковая дивизия сегодня вновь несколько раз подвергалась сильным атакам и вынуждена была отойти за речку Черная. 39-й армейский корпус перешел к обороне, наступление прекращено.

Общая обстановка складывается следующим образом: атаки противника направлены, в первую очередь, против 39-го корпуса с тем, чтобы вывести Ленинград из осады…

В группе армий “Север” резервов больше нет. То, чем она располагала, пришлось отдать. 39-й армейский корпус, исходя из этого, может опираться только на наличные силы. Позднее ускоренным порядком будет выведена из Кронштадтской группировки одна из дивизий, которая совершит марш в направлении 39-го корпуса. Это создает предпосылки к тому, что как кронштадтская, так и ленинградская группировки, в конечном итоге, перейдут к обороне.

Пятница, 3 октября 1941 г. Противник не оставляет попыток разорвать кольцо вокруг Ленинграда. Об этом свидетельствуют: создание плацдарма у Ивановского на Неве, а также сильные атаки на Урицк и высадка десантов западнее Урицка».

Город в те дни был на волосок от катастрофы. И возможно, моряки наиболее реально оценивали обстановку, минируя корабли. Но новый командующий приказал: драться до последнего солдата, до последнего матроса.

Генерал Федюнинский был назначен на 42-ю армию с категоричной задачей: не пропустить противника к Ленинграду через Пулковские высоты. Там создалось особенно тяжелое положение. Вместе с 8-й и 55-й армиями 42-я прикрывала самые ближние подступы к Ленинграду. Именно здесь немцы давили особенно мощно и ожесточенно, стараясь продавить оборону и войти в город.