В первые дни правления Аббасидов многие наивные шииты полагали, что теперь Саффах и его семья возведут на престол признанного имама – и дальше начнутся тысячелетний мир и благоденствие, предсказанные хашимитской пропагандой. Но вместо этого охота на Алидов только усилилась. Когда умер третий халиф из этой династии, одна из его служанок рассказывала, что наследник его обнаружил во дворце потайной ход, ведущий в подземелье, где его предшественник хранил тела плененных и убитых им потомков Али. (Не обязательно все они были и потомками Фатимы – кроме нее, у Али были другие жены.)

Однако при Аббасидах росло и все доброе, что было характерно для правления Омейядов. При Омейядах страна процветала, они покровительствовали мысли, искусству, культуре и цивилизации. Весь этот блеск и активность достиг вершины при династии Аббасидов: не случайно первые двести лет ее правления западная история (как и многие современники-мусульмане) именует Золотым веком ислама.

Например, одним из первых дел Мансура стало решение построить «с нуля» новую столицу, город Багдад, завершенный в 143 году п. Х. (765 году н. э.). Этот город дожил и до сего дня, хотя за эти столетия много раз был разрушен и отстроен заново, и сейчас разрушается вновь.

Несколько лет Мансур объезжал свои владения, пока не выбрал для города идеальное место: между Тигром и Евфратом, там, где эти реки сходятся так близко, что можно раскинуть город на обоих берегах. Прямо в центре этого места Мансур возвел идеально круглое кольцо стен – окружностью в милю, высотой в девяносто футов, толщиной в сто сорок пять футов у основания. «Город» внутри этого огромного пирога представлял собой, по сути, огромный дворцовый комплекс – новый нервный центр крупнейшей в мире империи[20].

На строительство Круглого Города ушло пять лет. Над ним трудились около ста тысяч архитекторов, ремесленников, простых рабочих. Все они жили вокруг города, который строили, так что их дома образовали вокруг роскошного ядра города своего рода внешнее кольцо, не столь богатое и упорядоченное. И, разумеется, этим людям нужно было где-то покупать все необходимое, их должен был кто-то обслуживать – так что еще одно внешнее кольцо Круглого Города образовали торговцы и ремесленники.

Через двадцать лет Багдад стал крупнейшим городом мира и, вероятно, первым в истории городом, численность жителей которого перевалила за миллион[21]. Багдад вышел за пределы двух рек: теперь Тигр и Евфрат уже не омывали его с двух сторон, а протекали сквозь него. Сложная сеть каналов позволяла путешествовать по городу на лодках, словно на автобусах, так что он немного напоминал Венецию, с той лишь разницей, что дороги и мосты позволяли передвигаться по городу и пешком, и верхом.

Быть может, Багдад стал не только крупнейшим, но и самым оживленным городом мира. Две великие реки, впадающие в Индийский океан, сделали его крупным портом, а расположение города делало его легко доступным для наземного транспорта с любой стороны; так что каждый день прибывали сюда и отбывали отсюда суда и караваны, полные купцов и товаров из всех известных частей света: Китая, Индии, Африки, Испании…

Коммерцию регулировало государство. Как у каждого народа, так и у каждого рода занятий было свое отведенное ему место. На одной улице работали только портные, на другой мыловары, на третьей цветочники, на четвертой располагались овощные лавки. На Бумажной улице можно было найти сотню лавок, торгующих бумагой – недавним изобретением, завезенным из Китая (с которым Аббасиды познакомились и разбили китайскую армию в 751 году н. э. на территории нынешнего Казахстана). Ювелиры, жестянщики и кузнецы, оружейники и лошадники, менялы и перекупщики, строители мостов и дорог – все предлагали свои услуги в роскошном Багдаде, каждый в отведенном для него квартале. Были даже особые кварталы для торговцев вразнос и для мелочных лавчонок. Якуби, арабский географ того времени, писал, что в Багдаде шесть тысяч улиц и переулков, тридцать тысяч мечетей и десять тысяч бань.

Этот город башенок и разноцветных изразцов воспет в «Тысяче и одной ночи» – сборнике литературно обработанных народных сказок, созданном ближе к концу династии Аббасидов. Самые известные его истории, например про Аладдина и его волшебную лампу, восходят к правлению четвертого и самого известного аббасидского халифа Гаруна аль-Рашида: его времена изображаются в литературе как сказочное царство богатства и справедливости. Легенды о Гаруне аль-Рашиде изображают его добрым монархом, столь заинтересованным в благополучии подданных, что не раз он выходил в город в скромной одежде, под видом обычного человека, чтобы из первых уст услышать об их горестях и придумать, как им помочь. В реальности, думается мне, среди народа бродили, переодетые нищими, шпионы халифа – и интересовали их не горести и беды простых людей, а выявление недовольных.

Еще более, чем во времена Омейядов, халиф стал почти мифической фигурой: даже у самых богатых и влиятельных людей было мало шансов его увидеть, не говоря уж о том, чтобы обратиться с просьбой. Аббасидские халифы правили через посредников, отгородившись от повседневной реальности сложными дворцовыми ритуалами, заимствованными из византийской и сасанидской традиций. Так что, хоть ислам и покорил царство Сасанидов, и завоевал значительную часть Византии – призраки этих поверженных империй просочились в него и безнадежно изменили его облик.

10–505 годы п. Х.

632–1111 годы н. э.

До сих пор я описывал политические события, позволившие мусульманской цивилизации стать ведущей цивилизацией Срединного мира. Однако под этим верхним уровнем так же разворачивались великие события; и величайшим из них было развитие мусульманского учения и того социального класса, который его создал, вместе с появлением альтернативных и противостоящих ему идей.

Задним числом легко предположить, что Мухаммед оставил своим последователям точные и подробные указания, как жить и как поклоняться Богу. Однако, насколько они были полны, сейчас понять нелегко. Можно достаточно уверенно сказать, что при жизни Мухаммед сформулировал пять основных обязанностей мусульманина, то, что теперь называется пятью столпами ислама:

Шахада – обязанность свидетельствовать, что есть лишь один Бог, и что Мухаммед – Посланник Его;

Салат (или намаз) – каждый день пять раз совершать ритуальную молитву;

Закят – каждый год жертвовать определенный процент своего богатства бедным;

Саум (или рузе, ураза) – поститься от рассвета до заката в месяц Рамадан;

Хадж – хотя бы раз в жизни, если возможно, совершить паломничество в Мекку.

Заметьте простоту и «внешний» характер этой программы. Лишь один из пяти столпов представляет собой верование, убеждение – но и он описан как действие («свидетельствовать»). Прочие четыре столпа указывают, что делать. Снова мы видим, что ислам – не только система верований: прежде всего это система предписаний, таких же конкретных, как диета или программа упражнений. Ислам – это то, что человек делает.