Ко времени смерти Мухаммеда пять столпов уже стали частью жизни мусульманской общины; однако наряду с ними существовало и немало иных ритуалов и традиций. При жизни Мухаммеда не было нужды детально их описывать: ведь Посланник Бога всегда был рядом и мог ответить на любые вопросы. И не только учить людей изо дня в день, но и в любой момент получить и передать им новые указания свыше.

В самом деле, Мухаммед постоянно получал новые откровения, и не только об общих идеях и ценностях, но и о конкретных способах решения конкретных текущих проблем. Если к городу приближалась армия, Бог давал знать Мухаммеду, следует ли готовиться к войне и как именно лучше обороняться. Если мусульмане захватывали пленников и после битвы решали, что с ними делать – убить? Обратить в рабство? Принять в свои семьи? Отпустить? – Бог отвечал Мухаммеду, а Мухаммед передавал его ответ остальным.

Всем известно, что во время молитвы мусульмане поворачиваются лицом к Мекке. Но так было не всегда. Поначалу мусульмане молились, повернувшись в сторону Иерусалима. Однако в какой-то момент Мухаммед получил откровение о том, что им нужно сменить направление, и с тех пор все начали молиться лицом к Мекке.

Так и молятся до сих пор. Ведь Мухаммед умер – а другого Посланника нет и не будет, и никто больше не обладает властью изменить направление молитвы. Короче говоря, при Мухаммеде исламский проект жил органической жизнью.

Однако после смерти Мухаммеда мусульманам пришлось задаться вопросами: «Что именно мы должны делать? И как? Когда молимся, следует поднимать руки прямо вверх или держать немного ниже? Готовясь к молитве, нужно омывать ноги до колен, или достаточно до лодыжек?»

А ведь, чтобы быть мусульманином, требуется гораздо больше пяти столпов! Помимо индивидуальных обязанностей – пост, милостыня, свидетельство о вере – есть и социальная сторона ислама: обязанности человека перед общиной, необходимость быть добрыми гражданами, дабы вместе сделать свою общину орудием Божьей воли. Например, Бог решительно запрещает пить спиртное. Мусульмане определенно обязаны при необходимости защищать свою общину и собственными средствами, и оружием – эта обязанность носит название «джихад». В целом приносить жертвы ради общины – долг каждого мусульманина, иначе община может не выжить; а для большинства (если не для всех) мусульман община – живой образец нового мира, постоянный пример и напоминание о том, как должно жить человечество. Так что всякий, кто помогает общине и оздоровляет ее, делает Божье дело, а тот, кто делать это не желает, нарушает волю Божью. Но что значит оздоровлять общину? В чем должен состоять вклад отдельного человека – и какого вклада достаточно?

После смерти Мухаммеда мусульманам пришлось задуматься о своих обязанностях, сформулировать их во всех подробностях и записать, дабы оградить свою веру от случайных изменений, разногласий или капризов сильных мира сего. Вот почему первые два халифа собрали в одном месте все рукописи и отрывки Корана, а третий халиф выпустил его единственное авторизованное издание.

Но о многих вопросах, возникающих в повседневной жизни, Коран ничего напрямую не говорит. В сущности, бо́льшая часть Священной Книги содержит лишь общие указания: перестаньте грешить; ведите себя достойно; будьте сострадательны; от суда не убежишь; в раю хорошо, в аду плохо; благодарите Бога за всё, что Он дает вам; доверяйте Богу; повинуйтесь Богу; поклоняйтесь Богу – вот такие рекомендации можно извлечь из Священной Книги. И даже там, где Коран дает более конкретные советы, они зачастую открыты для интерпретаций.

Истолкования составляют отдельную проблему. Если позволить всем и каждому трактовать неоднозначные отрывки самостоятельно, люди начнут приходить к самым разным выводам, устремятся кто в лес, кто по дрова, община распадется, ее обломки поглотит мир – и, как знать, быть может, и великое откровение исчезнет, словно его никогда не было?

Итак, мусульманам требовалось прийти к единому мнению относительно неоднозначных текстов – и сделать это поскорее, пока община еще горела изначальным энтузиазмом. В те древние времена никто не стремился толковать Истину сам, основываясь лишь на доводах собственного разума. Будь нам довольно одного человеческого разума – к чему тогда откровение? Разумеется, не притязал на подобный авторитет никто из ранних халифов. Это были благочестивые люди; они не желали играть с наставлениями от Бога. Они стремились лишь к тому, чтобы эти наставления были верны и по букве, и по духу – под «верны» здесь следует понимать «именно таковы, какими задумал их Бог».

С самого начала мусульмане принялись заполнять лакуны в Коране воспоминаниями о Пророке. Начало этой традиции положил Умар. Всякий раз, когда вставал вопрос, на который в Коране не находилось прямого ответа, он спрашивал: «А сталкивался ли когда-нибудь с такой проблемой Мухаммед? И как ее решал?»

Такой подход побудил людей начать собирать известия о том, что говорил и делал Мухаммед – цитаты из него и рассказы о его решениях и поступках, известные как хадисы. Однако множество людей рассказывали о Мухаммеде самые разные вещи. Чему верить? Одни цитаты противоречили другим. Некоторые, быть может, просто их выдумывали. Как распознать ложь? Другие, как выяснялось, слышали эти цитаты не из первых уст, а от людей, которых считали надежными источниками – и это поднимало следующий вопрос: а кто рассказал о том или ином изречении первым? Насколько он заслуживает доверия? А как насчет остальных, тех, кто передавал его друг другу по цепочке? Кого вообще считать «надежным источником»?

Умар, как я уже упоминал, собрал ученых, озадачил этими вопросами и начал выплачивать им жалование: так еще до армии профессиональных солдат у мусульманской общины появилась армия профессиональных ученых (их называли «людьми скамьи» или иногда «людьми пера»).

Однако корпус хадисов рос так быстро, что несколько ученых просто не могли за ним угнаться. Постоянно появлялись на свет всё новые. Ко времени Омейядов по исламским территориям курсировали тысячи изречений Мухаммеда и рассказов о его решениях. Пробраться через эти джунгли и понять, какие изречения аутентичны – эта задача занимала время и силы всё растущего числа ученых. Эту работу оплачивал и двор халифа, и частные лица – богачи, желающие получить заслугу в глазах Бога. Занимались этой задачей и независимые ученые в свободное время. Если им удавалось прославиться, к ним шли ученики и спонсоры. Неформальные группы такого рода вырастали в учебных заведениях, иногда при вакфах, о которых мы уже рассказывали.

Само слово «хадис» иногда переводится как «изречение», но такой перевод может ввести в заблуждение. Речения Мухаммеда не похожи на изречения Шекспира, Эйнштейна или какого-нибудь местного остряка. Их запоминали не за красноречие. Никто не стал бы записывать изречения местного остряка (или даже Шекспира), не будь они остроумны, хлестки или глубоки; но для хадисов важно только одно – что их изрек Мухаммед. Верно, что некоторые хадисы напоминают эпиграммы. Можно восхититься краткостью и сжатостью увещевания: «Еды для одного хватит на двоих, еды на двоих хватит для троих…» Но многие хадисы – это самые обыкновенные, даже банальные замечания, которые, по всей видимости, произносил Мухаммед где-то в повседневной жизни. Так, один хадис сообщает: человеку, который имел редкую бороду и брил ее, Мухаммед заметил, что нет смысла сбривать эти несколько волосков. Скажи это кто-нибудь другой – его слова на другой же день были бы забыты; но всё, что говорил Мухаммед, может оказаться еще одним ключом к тому, как жить богоугодной жизнью.