Глиш не шевелится – добыча чувствует себя жертвой хищника.

На корабле не спрятаться.

Тишина зависает надолго. Наконец я вижу Брика, он возвращается не один. Даже на расстоянии вижу рядом с ним гигантскую креветку-призрак. Так и назовём: Креветка. Он подходит ближе, и я замечаю испещрённый морщинами лоб от постоянно хмурого вида.

Брик тормозит рядом с Нилой, а Креветка идёт к Глиш. Один из мужчин закрывает глаза. Креветка берёт Глиш под локоток.

Она не двигается с места.

– Ради Коллектива, – спокойно говорит она и без малейшего сопротивления уходит с ним, а он всё так же держит её под руку. Они входят в лифт и через мгновение исчезают из виду в тёмной металлической трубе.

Я отворачиваюсь. Слова на потолке мигают быстрее. Или мне кажется.

«Единодушие. Товарищество».

– Для Коллектива, – говорит Рыба-молот.

– Для Коллектива, – повторяют остальные.

Войны нет. Голода тоже. Но какой ценой?

Побег отсюда кажется всё более насущной и неотложной задачей.

Я иду через зал к конвейеру, изготавливающему пищу. Коробки с продукцией для следующего приёма аккуратно сложены у стены.

И в отличие от склада не нужно взламывать замок.

Глиш уводят, и это отвлечение мне на руку. Я открываю сумку и прислоняюсь к стене рядом со сложенными запасами биохлеба.

Осмотревшись и удостоверившись, что поблизости никого, я протягиваю руку, беру коробку и хочу положить её в сумку.

– Зетты! – зовёт Брик. – Пора уходить.

Воздух наполняется людскими голосами. Люди возбуждённо оглядываются, показывая на Пушинку и Рыжего. Ещё мгновение, и меня засекут. Я смотрю в сторону и кладу коробку в сумку.

На меня смотрит Вокси.

На этот раз застывший олень – это я.

Он прижимает к губам палец.

– Я иногда тоже очень хочу есть. Я никому не скажу.

Он суёт ещё две коробки мне в сумку, улыбается и убегает.

Сердце сейчас выпрыгнет из груди.

– Зетта-один!

Пушинка машет мне рукой через зал. Я спешу закрыть сумку, машу в ответ и вдоль стены иду к лифту, надеясь, что две лишние коробки не выдадут меня с головой. Вхожу в лифт и толкаю сумку за спину.

Как и раньше, Нила, Брик, Пушинка, Рыжий и я спускаемся в трюм и направляемся к шаттлу той же дорогой.

Мы поворачиваем за угол, и навстречу из тамбура выходит Креветка. Один.

Никто не смотрит ему в глаза, словно ничего не случилось. Прошло каких-то минут пять, даже меньше. Всего ничего для решения задачи.

На этот раз в шаттл мы входим втроём: Пушинка, Рыжий и я. Я держусь прямо и не смотрю на Нилу и Брика. Спешу спрятать сумку и пристегнуться. Дело касается не только меня. Сегодня разведка, когда нам можно бежать.

Перелёт на планету проходит тихо и мрачно, и я замечаю, как Рыжий пристально смотрит на место, где раньше сидел Лен.

Как и в прошлый раз, мы прикрепляем корпомониторы и блок связи и спускаемся по трапу, но шлемы не надеваем. Лёгкие наполняет тот же тёплый воздух. Такой же золотой свет льётся на джунгли и озеро. Луны и планета в кольце на тех же местах. Кругом так же волшебно, как вчера.

Я схожу с трапа.

– О, интересно! – громко говорю я для тех, кто слушает по связи.

Потом изображаю любопытство и направляюсь к джунглям и пещере, расположенной рядом. Надеюсь, они следят только за моими жизненными показателями, а не направлением передвижения по поверхности.

Через несколько минут ходьбы вижу лозу, всё так же развевающуюся на ветру, который закончил восьмичасовой цикл. Я оглядываюсь, не видно ли меня из-за огромного дерева, откидываю побеги лозы и вхожу в пещеру.

Стены мерцают от биолюминесценции. Глазам трудно привыкнуть к освещению. Я стою у входа в пещеру и слышу лишь своё дыхание. Не дай бог, тут водятся медведи. Я тру стену пещеры рукой в перчатке и над головой обнаруживаю уступ. Я подношу к нему счётчик. Поверхность сухая, и токсины не обнаружены. Быстро разместив три коробки биохлеба, я вычисляю, что этого нам хватит только на несколько месяцев.

Но если найти способ проникнуть в ту комнату на корабле с запасами фильтров для воды и продуктов, то прожить можно годы. Я спешу покинуть пещеру и жду за деревом, пока глаза снова привыкнут к свету.

Осматриваюсь. Пушинка некоторое время шла за мной, но присела у озера, перебирая обломки камня. Рыжий ближе к шаттлу грузит на дрон собранные образцы.

Я ухожу от пещеры, чтобы не привлекать внимания. Мне бы не хотелось, чтобы они прочёсывали эту территорию, когда мы наконец убежим. На краю джунглей снова нахожу листья растения-убийцы с красной каймой и набираю ещё один пакет, делая вид, что работаю. Ещё кладу четыре образца мшистого покрытия и срываю несколько кусочков упавшего листа, похожего на слоновье ухо. Поместив каждый образец в отдельный пакет, отсылаю с дроном на шаттл. Беру ещё несколько образцов воды и растений из озера. Если и впрямь придётся работать в лаборатории, почему не исследовать до побега возможные съедобные растения и воду?

Как и в прошлый раз, после обеззараживания нас отправляют в спальню мимо склада с пайками, где есть то, что мне нужно.

Я собираюсь улечься в постель, и вдруг в моей шестиугольной ячейке садится кто-то с длинными чёрными волосами.

– Сума! – ахаю я.

– Простите? – хриплым голосом говорит она.

У меня перехватывает дыхание: мне не придётся жить на Сагане, гадая, не застряла ли она в стазисе ещё лет на четыреста. Я так хочу её обнять и едва сдерживаю слёзы.

– Я хотела сказать… С ума… сойти… Кто-то у меня в постели.

– Извините. Я перейду в другую, – говорит она.

Мне трудно сдержать ухмылку.

– Нет-нет. Оставайся.

– Я Зетта-четыре, – представляется Пушинка. – Эксперт по…

– Прошу прощения. Я так устала, – прерывает её Сума, проводя рукой по закрытым глазам.

Вспоминаю, как я выходила из стазиса. У Сумы это уже второй раз.

– Мы так рады, что ты вернулась, – говорю я.

Они с недоумением смотрят на меня. Я осознаю ошибку.

– Я имею в виду… теперь ты поможешь нам собирать образцы… для Коллектива.

К счастью, объяснение, кажется, принимается, и они отворачиваются. Пушинка ползёт к себе в ячейку, рядом с Сумой. А Сума кладёт голову на постель.

– Так хочется спать, – всерьёз говорит она.

Рыжий улыбается, подходит к двери и быстро её закрывает.

– Ложимся спать. Зетта-один расскажет нам cuento. Ну пожалуйста, – просит он и кивает на Суму. – И тогда Зетта… – Он машет рукой. – Зетта…

– Зетта-два, – отвечает Сума.

– Зетта-два, – повторяет он. – Зетта-два уснёт.