свои мысли, я вернулась к себе в комнату. У меня едва хватило сил почистить зубы и переодеться, после чего я рухнула в кровать и моментально заснула.

Я знала, что мне снится сон, но не могла заставить себя проснуться. Это было похоже на видение – настолько всё казалось реальным.

Я стою на краю леса у дома, в пижаме, чувствуя босыми ногами траву и землю. Передо мной простирается в обе стороны тонкая стена Завесы, её верхняя граница теряется где-то в чёрном небе.

Вокруг стоит та особая тишина, которую называют предвестницей бури. Ни ветра, ни дождя, ни шороха листьев. Даже дом безмолвен, и я никогда не видела, чтобы все его окна были темны.

Я протягиваю руку к Завесе, чувствуя странный рассинхрон: будто я одновременно внутри тела и вне его, наблюдаю за всем сверху. Мои пальцы скользят по барьеру, такому холодному, что он вытягивает из меня тепло.

От моего прикосновения он трескается. Я отшатываюсь, сердце едва не выпрыгивает из груди. Какое-то движение сбоку вынуждает меня повернуться, и я оказываюсь лицом к лицу с Колином. Он улыбается. Но его улыбка меня пугает.

– Колин. – Из моего рта вырывается облачко пара. Внезапно я замечаю, что вокруг очень темно: на небе нет ни звёзд, ни луны. Единственным источником света служит сияние Завесы, но и оно быстро блёкнет. Мир переворачивается с ног на голову, напоминая то межмирье, которое можно уловить во время путешествий через старый дуб.

– Какие же вы наивные, – тихо говорит Колин, но это не его голос – слишком низкий и раскатистый. – Вы все.

Я хочу отступить, но тело не слушается. Часть меня, наблюдающая сверху, кричит мне, что нужно бежать, но мой голос беззвучен. Сияние Завесы угасает, и когда оно окончательно затухает, Колин начинает смеяться.

Я вижу лишь его серебряные глаза. Но по мере того как его хохот становится громче, их зрачки расширяются, и тьма поглощает белки.

А потом Завеса обрушивается миллиардом осколков.

Ночной воздух прошивает нечеловеческий вой. Я зажимаю уши, но он всё равно пронзает мою голову, тело и душу. Он наполняет меня, высасывая всё тепло до последней капли.

Меня окружают лица без кожи в разной стадии разложения, за которыми, как саваны, тянутся белые ауры. Духи бесконечным потоком прорываются в наш мир, визжа, как банши. Но даже они не могут заглушить хохот Колина.

Проснувшись, я обнаружила, что сижу. Холод последовал со мной из сна и разбегался по коже неприятной рябью. На моих коленях что-то лежало. Не сразу, но я заставила себя опустить взгляд.

Это оказался маленькой блокнот, а в ладони у меня был карандаш. Ребро ладони и пальцы были все чёрными от графита, мышцы руки ныли. Посреди листа бумаги была зарисована сцена из моего сна.

Я перевернула страницу. На ней был запечатлён момент несколькими мгновениями ранее. То же самое ожидало меня на последующих страницах, и в итоге я закрыла блокнот и, прижав большой палец сбоку, пролистнула его. Изображения на его страницах будто ожили, складываясь в только что увиденный сон, – и так до самой последней страницы.

На ней меня окружали духи, а глаза Колина были чёрными как ночь.

Вечеринка в честь Самайна неумолимо приближалась, а вместе с этим бесконечно рос список дел, которые было необходимо сделать по дому, да и бизнес в этот период всегда набирал обороты. Для Норы, тёти Элейн и близнецов почти все дни были расписаны под сеансы. Дядя Рой по вечерам устраивал огненные представления, стрелял по мишеням и запускал в воздух танцующие пламенные ленты. Даже дом ощущал необходимость продемонстрировать себя во всей красе и скрипел рамами и полами посреди ночи, а Макс отныне менял ему шляпу дважды в день.

Я же тем временем выдирала в саду лунные цветы, оберегая постояльцев от их чар, делала бусы из рябины для сувениров и ловила блуждающие огни, чтобы выпустить их все разом во время вечеринки.

У меня едва оставалось время на себя, и я начала подозревать, что в этом и состоял замысел Норы. За всей этой подготовкой я не успевала задуматься над тем, что мы так ничего нового и не узнали о Кэйдене и его загадочном нанимателе. Нора предупредила всех в городе о злых духах, но никто ничего подозрительного не видел. Подруга Роуз, Дилара, вместе с ещё одной ведьмой из коттеджей на всякий случай проверили барьеры вокруг «Рэйвенфолла», но это, пожалуй, было самым захватывающим событием, а так всё было тихо. Можно сказать, слишком тихо, как затишье перед штормом.

И поначалу меня это устраивало. Я предпочитала заниматься домашними делами, чем переживать из-за разговора Норы и тёти Элейн или того странного сна про Колина, который, вполне возможно, был на самом деле видением.

Ясновидение – это общий термин, объединяющий самые разные способности. Так, кто-то владеет предвидением, то есть может заглядывать в будущее, другие могут «читать» предметы и видеть прошлое. Я вижу смерть, а Нора видит как будущее, так и прошлое. Но всех ясновидцев, вне зависимости от их индивидуальных сил, могут порой посещать видения иного рода, и обычно это происходит под воздействием по-настоящему мощной магии.

Но эта мысль лишь распаляла мой страх, и чтобы справиться с ним, я с головой погрузилась в домашние хлопоты. Но трёх дней в таком ритме мне вполне хватило.

Я не раз тайком уходила во двор и наблюдала за тренировками Колина с тётей Элейн и дядей Роем, но это только усугубляло моё желание заняться чем-нибудь действительно полезным.

Сейчас он тренировался с дядей Роем. Лезвия Святых ножей сверкали в ярко-оранжевых солнечных лучах, рассеивающих утренний туман.

Он так быстро всё усваивал, что меня опять кольнула зависть. Колин чувствовал себя в своих новообретённых силах как спрайт в пламени, а я со своими едва справлялась. Прошли считаные дни, как он стал Вороном, но от него уже была польза.

Когда я оттирала пыльцу фей, запахло тыквой, а секундой позже до меня донёсся смех Кары и Роуз. Бросив тряпку в ведро, я метнулась на кухню, где на столе меня ждала слегка побитая синяя кружка с горячим шоколадом с тыквой.

Близнецы уже сидели за столом, разрумянившиеся от горячего напитка. Кара не отлипала от телефона и разговаривала с Роуз, не дожидаясь её ответов вслух, пока та сортировала в корзине лепестки по цвету.