– Смотри, – тихо сказал Тимофей, указывая на окно.

– Ты о чем? – удивленно спросила девушка.

– В нашу квартиру кто-то вошел. Свет не может включиться сам по себе.

Земфира подняла голову. Сейчас, находясь в тени, она казалась немного старше, чем была в действительности. Губы ее вдруг дернулись, рельефно обозначив морщину у самого носа.

– Что же нам делать?

Инстинктивно, как это делают маленькие дети, когда ищут защиту, Земфира прижалась к его плечу.

Через полупрозрачные занавески было видно, что кто-то очень высокий прошел мимо окна. Можно было отчетливо рассмотреть его крупную голову и покатые плечи.

Девичьи пальчики больно впились в ладонь Тимофея. Земфира старалась подавить крик ужаса, рвавшийся из ее груди.

В глубине комнаты показался еще один человек. Именно там, у стены, стоял громоздкий старомодный шкаф, и Тимофей был уверен, что сейчас громила вытряхивает из его нутра содержимое.

– Что они ищут?

– А ты не догадываешься? – хмыкнул Тимофей. – Нагло действуют, сволочи! Ничего не боятся, даже свет включили. Знают, что мы жаловаться не станем.

– Но как они узнали?

– Понятия не имею. А может, этот фотограф их на нас навел? Как-то он очень странно себя вел.

Тимофей мысленно поблагодарил себя за предусмотрительность: деньги хранились на железнодорожном вокзале в багажном отделении и лежали в неприметном небольшом чемоданчике, в котором обычно командированные держат смену белья да бритвенные принадлежности.

– Представляешь, что могло быть, если бы мы вдруг оказались в квартире?

От подобного предположения Тимофея бросило в жар, он едва удержался, чтобы не передернуть плечами.

– Скорее всего, они выжидали, когда мы выйдем из дома, – постарался успокоить он девушку. И понял, что прозвучало это не вполне убедительно.

В комнате оставались, конечно, некоторые вещи, которых было жаль, но все это было ничто по сравнению с тем, что в действительности могло произойти. В конце концов, все это можно будет купить.

– Ну что, пойдем, – сказал Тимофей.

– Куда? – не поняла Земфира.

– Куда-нибудь подальше от этих мест. Ты же мне сама предлагала.

– У меня там осталась любимая сумочка из оленьей кожи, – как-то неуверенно произнесла Земфира.

Тимофей невольно усмехнулся. С прошлой жизнью человека чаще всего связывают даже не воспоминания, а некоторые полюбившиеся вещи, к которым он бывает привязан. Для женщин это может быть косметичка, подаренная бывшим кавалером, или духи, которые, по ее мнению, создают ей неповторимый имидж. И если подобные вещи приходят в негодность или пропадают, для нее это все равно что перечеркнуть целую страницу своей жизни.

Девушку надо было как-то успокоить.

– В ней было что-то очень ценное?

– Не то чтобы ценное, но я к ней как-то привыкла. И вообще… Они же не собираются оставаться в квартире вечность. Когда-нибудь уйдут, а мы сумеем взять сумку.

– Послушай, Земфира, а не глупо ли подвергать себя риску из-за какой-то там старомодной…

– Почему же старомодной? – запротестовала Земфира.

– …сумки? Когда мы выберемся отсюда, я куплю тебе таких с десяток. А сейчас нужно идти! – потянул он девушку за руку.

Человек, находившийся в глубине комнаты, вдруг сделал в сторону окна несколько шагов. Теперь можно было отчетливо рассмотреть его крупную фигуру. Высокий, слегка сутулый; вот он поднял руки, и можно было заметить, насколько они у него длиннющие. Неожиданно занавеска дрогнула, и в просвете мелькнуло его худощавое вытянутое лицо. Ясно одно: оказавшись в чужой квартире, он совершенно ничего не опасался и действовал так, словно находился в собственной гостиной. Взгляд глубоко запавших глаз был направлен в глубину двора. У Тимофея невольно возникло ощущение, что он пытается разглядеть их через разросшиеся кусты сирени. Видно, нечто подобное почувствовала и Земфира: дыхание девушки участилось, а ее пальцы, всегда казавшиеся ему такими слабыми, вдруг неожиданно окрепли и с силой вцепились ему в запястье.

– Пойдем отсюда, – потянул Тимофей девушку в глубину двора.

Бандит простоял у окна недолго: каких-то несколько секунд, но этого времени вполне хватило для того, чтобы уложить его внешность в одну из ячеек памяти. Почему-то возникло ощущение, что им еще придется встретиться.

– Идем на вокзал и забираем деньги. И немедленно уезжаем отсюда!

– Куда?

– Неважно!

* * *

До вокзала добрались на попутке. Водитель, притормозив перед голосующими молодыми людьми, внимательно посмотрел на них, будто бы хотел «отсканировать» самые затаенные их мысли. И, видимо, не обнаружив ничего зловещего, дружески поинтересовался:

– Куда вас?

– На вокзал подбросите?

– Разумеется, – и распахнул дверцу для шагнувшего вперед Воропаева, объявил: – Триста рублей!

– Доберетесь по-быстрому, дам пятьсот! – пообещал Воропаев.

Водитель не подвел. Пустынные ночные улицы способствовали скоростному движению, так что уже через пятнадцать минут они были на привокзальной площади. Расплатившись, Тимофей с Земфирой направились в сторону красного здания вокзала.

– Сначала покупаем билеты. А потом забираем сумку.

– И куда мы?

– Движемся дальше, в Новосибирск.

– Я там никого не знаю, – с сомнением сказала девушка.

– Я тоже. Так что мы с тобой в одинаковом положении. Но так даже лучше, значит, никому в голову не придет разыскивать нас именно там.

Уже подходя к железнодорожным кассам, Тимофей вдруг неожиданно ощутил смутную, еще не вполне понятную тревогу. Он даже приостановился, чтобы повнимательнее вслушаться в себя. Учащенный пульс – пустяк! Нечто подобное может ощущать любой человек, отправляющийся в дальнюю дорогу. Так что же его тревожит?

Улыбнувшись строгой полноватой кассирше, сидевшей за толстым стеклом кассы, он поинтересовался:

– Билеты до Новосибирска имеются?

– На какое вам число? – равнодушно поинтересовалась женщина.

– Хотелось бы уехать прямо сейчас, – высказал пожелание Тимофей.

– Паспорта, пожалуйста.

Придется воспользоваться новым паспортом, отсюда и тревога. Вот и первая проверка их новых документов. Рядом, прижавшись к нему плечом, стояла Земфира. Посмотрев на девушку, он увидел на ее лице отсвет собственных раздумий.

– Возьми, – сказала она, протянув паспорт, словно хотела развеять сгусток сомнений, образовавшийся где-то в самой середине груди.

– Пожалуйста, – протянул Тимофей два новеньких паспорта.