Пару раз он даже являлся на дежурство не совсем «свежим», а однажды едва не напоролся на начальника управления генерал-майора Степанова, когда тот инспектировал железнодорожный вокзал. В самый последний момент приятели затолкали капитана в свободный кабинет, где ему пришлось отсиживаться около двух часов, пока начальник управления дотошно вникал в дела, беседовал с сотрудниками и, показывая знания в тонкостях оперативной работы, перелистывал протоколы допросов.

Дважды, видно крепко подустав от одиночества, капитан Стрельцов стучался в дверь. В последний раз, когда дверь грозилась вывалиться в коридор под его могучими ударами, на стук обратил внимание генерал-майор. Посмотрев на притихших офицеров, он спросил:

– Кто там?

– Задержанный, товарищ генерал-майор, – не растерялся дежурный.

– Уймите этого молодца. – И немного тише добавил: – В наше время умели усмирять дебоширов.

Фортуна благоволила капитану. Трудно было сказать, чем он покорил эту капризную мадемуазель, но порой казалось, что Стрельцов просто испытывает ее терпение. Будь на его месте другой, критическая масса терпения давно бы перевалила за предел, а этот продолжал испытывать судьбу, словно бы не использовал еще даже половину запаса ее прочности.

Капитана могли бы уволить за прогулы еще пару месяцев назад, но ему опять повезло. Да что там – однажды он приложился по физиономии молодому наглецу, который пообещал написать на него заявление в прокуратуру за незаконное задержание, и надо же было такому случиться, что задержанный оказался племянником одного из отцов города.

И вновь пронесло!

Так что как ни крути, а к Фортуне капитан Стрельцов имел какой-то особый подход и, видно, нашептывал ей на ушко ласковые слова, чтобы она прощала его за мелкие шалости. За его невероятную везучесть приходилось отдуваться другим и тянуть двойную лямку. Тоже нехорошо. Подобное везение не продолжается бесконечно, рано или поздно оно иссякнет, и тогда капитану вспомнят все прегрешения, что он наворотил за последние месяцы.

Майор невольно вздохнул: а ведь на этот день у него имелись определенные планы: вместо скучного ночного дежурства он должен был провести ночь с Клавой. Харитонов даже заказал столик в ресторане. Свидание сорвалось в самый последний момент, когда он уже облачился в новый костюм, купленный накануне, как раз для подобных выходов, – позвонил начальник отдела и велел выходить вместо захворавшего капитана Стрельцова. Так что к капитану у Игоря имелся свой личный счет, и Харитонов с нетерпением ожидал, когда Фортуна предъявит тому перечень с бесконечным количеством косяков.

Обидно, что с Клавой нужно будет начинать все по-новому. У нее насмешливо скривятся губы, когда ему придется объяснять, что государство без его помощи не справляется и ему в очередной раз пришлось выйти на неплановое дежурство.

Неожиданно прозвучал звонок. За прошедшие сутки их был не один десяток. Но по заведенному правилу приходилось отвечать на каждый, хотя каждый из них тщательно записывался, а в случае необходимости анализировался. Надо признать, что половина из них были совершенно пустые, не имеющие к железнодорожной милиции никакого отношения. Например, каким образом майор железнодорожной милиции может повлиять на соседа Марьи Ивановны, чтобы тот не приводил к себе на квартиру женщин легкого поведения? А некоторые звонки и вовсе были от сумасшедших, их целесообразнее было бы переадресовать в «желтый дом». Встречалась и такая категория звонивших, хоть и сравнительно небольшая: поговорить за жизнь с дежурным, а то и просто попросить у него житейского совета.

Так что работы хватало. Особенно неприятны были звонки, которые раздавались в самом конце смены: по личному опыту Харитонов знал, что от них одни неприятности, и что самое обидное, зачастую они задерживали его и после работы. Время, которое ему следовало провести за чашкой кофе, он вынужден был тратить на разбор очередной жалобы. А ведь никто и не подумает компенсировать его энергозатраты ни дополнительным отдыхом, ни тем более деньгами.

Взваливать на собственные плечи груз проблем, да еще не в свою смену, не хотелось. Вот сейчас телефон еще немного потрезвонит и умолкнет. Но телефон продолжал звонить, внося в душу смятение.

Не выдержав, майор поднял трубку.

– Майор Харитонов слушает, – произнес он.

И почувствовал, что получилось несколько уныло.

– Игорь Петрович, я вас не побеспокоила? – услышал он негромкий и очень виноватый женский голос.

От души слегка отлегло. Звонила Алевтина Федоровна, ее он узнал сразу по каким-то вкрадчивым интонациям, – вряд ли она способна усложнить его дежурство в последние два часа.

– Нет, Алевтина Федоровна, все в порядке, что у вас там?

– Помните, вы приносили нам диск с утерянными паспортами?

– Та-ак, – мгновенно напрягся Харитонов. – А как же, конечно, помню!

В его обязанности входило оповещение кассиров об утерянных паспортах, а также снабжение их фотографиями разыскиваемых преступников. Это на первый взгляд может показаться, что подобная система малоэффективна, нечто вроде заброшенного на авось невода, но в действительности она строилась на профессиональной зрительной памяти кассиров, и, как показывал опыт последних лет, они оказались весьма неплохими помощниками.

Несколько дней назад он показал в железнодорожной кассе копии утерянных паспортов, причем безо всякой надежды на успех, и уж никак не думал, что звонок прозвучит столь скоро.

– У вас что-то имеется?

– Я узнала паспорта, которые вы мне показывали, – быстро заговорила женщина. – На первом паспорте был мужчина лет тридцати, светловолосый, а билеты покупал совершенно другой – брюнет. На втором паспорте была белокурая девушка, а билет я выдавала мулатке.

– На чье имя паспорта?

– На Лысачева и Гемадееву.

Майор быстро записал в блокнот.

– Когда они уезжают?

– В десять сорок пять. Девяносто четвертый поезд, шестой вагон, – отчеканила женщина.

Дежурство завершалось не так уж и скверно. А самое главное, не надо было тащиться в какие-нибудь далекие железнодорожные тупики, чтобы запротоколировать кончину очередного бомжа, а потом, покуривая в кустах, дожидаться оперативной группы; не нужно было отыскивать на запасных путях отцепленный вагон, в котором незадачливый пассажир оставил ноутбук, где хранились важные документы. Всего-то достаточно поднять трубку и сообщить приметы преступников и номер поезда, в котором они отбывают.

– Спасибо, Алевтина Федоровна, – сказал Харитонов с чувством.

– У меня к вам еще один вопрос, – столь же вкрадчиво продолжала женщина.

– Слушаю вас внимательно.

– Вы говорили о причитающейся премии… Вы не можете сказать, какого размера она будет? Дело в том, что мы с мужем…

Майор внутренне поежился. Не тот случай, чтобы говорить о гражданском долге, так или иначе все упирается в презренный металл. Люди так устроены, что даже за благое дело им требуется вознаграждение.