свой приборчик на кают-компанию. Не прогадал: там шла дискуссия, причём в самом разгаре.

— Смотрите: Алонсо! — указал Трентон.

Всё как в пророчестве. Верного коммодору пилота уже уламывают.

— Зачем я вам? — спросил Алонсо.

— Ты лучший пилот из присутствующих, — ответ Монарро прозвучал немного гротескно. Что за обвинительная интонация?

— Эстебан лучший пилот, чем я. И моложе на десять лет…

— Принята твоя идея. Прорываться над полюсом планеты! — произнёс Монарро с некоторой завистью.

— Кто принял, тот пусть прорывается. А я в неё больше не верю.

Ясное же дело, майор Домби принял. Пораскинул своими майорскими категориями, да и выбрал самое похожее на военную хитрость десанта.

— А экипаж верит. И в идею, и в тебя…

— Не поддастся! — беспечно заявил Гаррис.

— Мне бы вашу уверенность! — Гонсалес был напряжён. — Он может понадеяться, что получит шанс удрать на том катере.

— Не получит. Вернее, не получил бы, — Гаррис возразил, как истинный эксперт по будущему в тех его версиях, что свершатся, и в тех, которые не сбудутся, но гипотетически могли бы. — С пилотом полетят четверо горилл. Они будут следить, чтобы он не свернул с назначенного курса. Убьются все пятеро, но отвернуть не дадут. Все — добыча «Карантина»!

Словно «Карантин» — не технологическая система, а древнее божество или демон.

Между тем на экране пилот Эстебан уже взял элегантный отвод на участие в сомнительном эксперименте. Кандидатуру Мадейроса с подачи майора Домби никто даже не рассматривал. Из пилотов, способных профессионально вести катер, остался только Кастелло.

Афромарсианину в авантюре майора Домби участвовать видимо не хотелось. Его черно-лиловая кожа с синеватым отливом на лице запунцовела — верная примета внутреннего конфликта. Но Кастелло сказал:

— Хорошо, согласен.

Жаль его. Но выбора у Кастелло, похоже, не было. Внутренне не согласиться, но уже сказать — очень уж по-афромарсиански.

Говорят, было время, когда в Альянсе афромарсиан держали за недолюдей. Их обучали простым ремёслам и продавали в рабство в разные звёздные империи. Позже их статус Альянс пересмотрел, но рабские корни не спрячешь. Они заставляют афромарсиан либо вести себя вызывающе — и укорачивать свои жизни в хулиганских потасовках, либо, подобно Кастелло, терять саму способность к ослушанию.

— Не может быть! Совпадение! — шептал Трентон, а предсказанный сновидением Гарриса пилот уже двигался выполнять самоубийственное задание. Кстати, на том самом катере, который коммодор завещал беречь, без крайней нужды не трогать.

Гуттиэреса б ему слушаться — да и жить сто лет!

Глава 7. Отчаянно (1-10)

1

Майор Домби — человек скорости. Так его суть определил Родригес. Без скорости нет удара, а космодесант, как ни крути, ударная сила. Скорость уместна не только в бою, а много ещё где. Но неуместна и прямо вредна — в научном поиске.

Кажется, на момент согласия пилота Кастелло к вылету катера всё уже было готово. Афромарсианину осталось прошествовать к ангарам по двум оцепленным гориллами коридорам — тем самым, куда Гонсалеса не пустили. Далее — с четырьмя провожатыми стартовать. И лететь к карантинному барьеру, создавая трагическую картинку, наблюдаемую в трёх местах: в рубке, в кают-компании, в тесной каюте Гарриса.

Причём четыре солдата летят погибать зря. Их набрали, чтобы дышать в затылок Алонсо. Кастелло и сам себе не позволит отвернуть с заданного курса.

— Жаль его! — запоздало воскликнул Трентон. — Это ведь он, Кастелло, спасал тогда нас с Джоем.

Коммодор Гуттиэрес — вот кто спасал, сказал бы на это Родригес, если бы вдруг решил сотрясти воздух, а Кастелло — что ж, он в точности, как сейчас, выполнял приказ без шанса ослушаться. Хотя жаль, жаль человека, кто же спорит!

Картинка единоборства с системой «Карантин» вышла короткой и поучительной. Наверное, на большом экране в кают-компании она смотрелась вдобавок объёмней и зрелищней, чем на крохотном экранчике Гарриса, но сути-то это не меняет.

Стартовавший с крейсера катер подлетел к какому-то незримому рубежу и весь подсветился, словно объятый изнутри синим пламенем.

— Это почти всё, — сказал Трентон, — дальше уже ничего.

С источающим сияние катером в рубке сразу же кинулись устанавливать связь. К немалому изумлению Домби с Мадейросом, она действовала. Кастелло им отвечал, как ни в чём не бывало:

— Слушаю вас. У меня всё спокойно. Бортовые системы работают норма…

В следующий миг катера не стало. С изображения на экране он просто исчез. Пропал и спокойный голос Кастелло. Как отрезало.

— Что это было? — послышался хриплый голос майора Домби.

— Система «Карантин», господин майор, — заискивающе промямлил Мадейрос. — Как видим, система Альянса оказалась всё-таки …мм-м …надёжнее имперского катера.

И всё-таки, на кого гибель катера произвела самое сильное впечатление, так то на стажёра Флореса. Ведь для него она не просто случилась, как гибель. Гибель, в деталях предсказанная — это уже другое.

Когда Флорес вернулся после посещения кают-компании, он места себе не находил от волнения. В медотсеке, где его дождались Гонсалес, Родригес и Трентон, простора для выхода его кипучей энергии явно не доставало, парень порывался выскочить в коридор — просто чтобы послоняться взад и вперёд между стенами. Поскольку же при этом стажёр фонтанировал самыми крамольными речами, дверь из медотсека Гонсалес временно заблокировал.

— Это пипец! — восклицал Флорес. — Они полные козлы! Эти придурки таки грохнут этот чёртов крейсер! Грохнут, и не заметят. Они сами не догоняют, до чего предсказуемы!.. Только представь: Алонсо, потом Эстебан, а кончилось на Кастелло! И четыре урода вместе с ним — ровно четыре, каково?! И катер — бабах! Как было сказано, синим пламенем! Синим, Родригес, синим!!!

— Ну, допустим, — устало вздохнул Гонсалес, — что же отсюда следует?

— Они сдохнут! — выдохнул Флорес. — Гаррис во всём прав: эти придурки сдохнут!

— И?

— И я больше не с ними. Пусть погибают сами!

— То есть?

— То есть я с вами, — пояснил Флорес, — я теперь против них. И я так понимаю, людей у нас очень мало. Каждый на счету, может, и я пригожусь.

— Зачем?

— Зачем-зачем! Когти же надо рвать с этого долбаного крейсера!

— Куда?

— На долбаную планету! Других вариантов, вроде бы, не осталось. Увести катер, как Гаррису советовали его голоса…

— А как это сделать?

— Ну, надо придумать… Ясно, что хитростью. Без открытой драки. Четыре десятка горилл — это же дикая сила… Может… Может, Гаррису голос что-нибудь подскажет?

2

Отходя ко сну после перенасыщенного событиями дня, Родригес размышлял о пророчествах Гарриса. Бред связиста, основанный на ночной галлюцинации, но при этом — частично подтверждаемый твоей собственной аналитической мыслью, а потом, в тот же день — полностью доказанный фактами. Каково?

Флореса гаррисово откровение