– Но ведь ты все скрыла от меня, моей вины тут нет!

– Марат, тебе не кажется, что это не телефонныйразговор?

– Так давай встретимся!

– Я не могу, завтра у нас день рождения, будут гости, ядолжна все приготовить, поэтому встретиться с тобой смогу не раньшевоскресенья.

– Но имей в виду, что завтра я тоже приду.

– Я помню, но только очень прошу – не устраивай никакихсцен. Пусть у девочки будет нормальный день рождения, без сенсаций. Будь простогостем, а дальше мы поговорим.

– Согласен, но все же я не хотел бы откладывать…

– Я же сказала – встретимся в воскресенье и всеобсудим.

– В таком случае до завтра!

– До завтра, да, кстати, приходи не к четырем, а кпяти, мы не сообразили, что это суббота!

– Это твой Мурат звонил?

– Марат.

– И чего хочет? Дочку ему подавай готовенькую, да?Слушай, Кузя, а может, мне ему морду набить?

– Не мешало бы…

– Я готов!

– Котенька, милый, что бы я без тебя делала…

– Кузечка, ты плачешь? Не смей! Не смей плакать, всебудет нормально, Дашка у тебя девка умная, прекрасно поймет, чего этотновоявленный папочка стоит. Давай кончай со слезами, а то сейчас Дарья явится –и что я ей скажу? Что ты лук резала? Она, не дай бог, подумает, что это я тебядовел до слез. А я торжественно клянусь доводить тебя только до слез умиления!

– Котя, я боюсь…

– Чего, горе мое?

– Сама не знаю. Понимаешь, как он появляется в моейжизни, мне делается страшно.

– Чем уж он так тебя пугает? Подумаешь, терминатор!

Мне стало смешно.

– Да какой там терминатор, он слабый, безвольный… хотянет, безвольным его не назовешь, он такую недюжинную волю проявил…

– В чем?

– В отказе от меня. Он меня «отсек» – так это у негоназывается.

– Ты тоже отсеки, раз и навсегда!

– Да я уж давно отсекла.

– Тогда в чем дело?

– Не пойму. Поцелуй меня скорее!

– Прошу прощения! – раздался вдруг смущенный голосзятя.

– О господи, Даня! Я и не слышала, как ты вошел.

– Извините меня, Кира Кирилловна!

– Ты не извиняйся, а привыкай, – посоветовал емуКотя.

Но я видела, что смущение зятя вызвано не только тем, что онзастал свою драгоценную тещу в объятиях мужчины.

За этим крылось что-то еще.

– Ну, Данила, выкладывай, в чем дело? Что ты хочешь мнесказать?

– Понимаете, Кира Кирилловна, мне тут один приятельпривез из кибуца… так гораздо дешевле…

– Да что такое, говори, не томи!

– Вот! – И он показал мне сумку, где лежали триздоровенных карпа. – Понимаете, мне Даша говорила, что вы очень вкусноделаете фаршированную рыбу, а она рыбу даже в руки брать не желает… Вот я иподумал… Но, вероятно, уже поздно…

Да уж, возня с фаршированной рыбой никак в мои планы невходила, но, с другой стороны… какая возможность блеснуть и перед Котей, иперед Маратом, чтоб ему пусто было, своим кулинарным искусством!

– Хорошо, – сурово согласилась я. – Есликто-то из вас почистит мне эту рыбу, я, так и быть, ее приготовлю, но мне нужнасвекла, а ее в доме нет.

– Итак, один из нас чистит рыбу, а другой идет засвеклой, – констатировал Котя.

– Я чистить рыбу не умею, – признался зять, –а вот купить свеклу мне вполне по силам.

– Выходит, рыбу так и так придется чистить мне, –вздохнул Котя. – А ты и вправду умеешь делать еврейскую рыбу?

– Еще как! А ты ее любишь?

– Не то слово!

– Даня! – завопила я вслед зятю. – Даня!Хрен! Здесь можно купить хрен?

– Думаю, на тахане найду!

– Без хрена не возвращайся!

– Замечательное напутствие! – расхохотался Котя.Вскоре вернулась Дашка.

– Мама! Что ты делаешь?

– Твой муж припер карпов. Подавай, говорит, теща,фаршированную рыбу!

– Так прямо и сказал?

– Нет, долго переминался с ноги на ногу.

– А где он?

– Побежал за свеклой и хреном.

– Понятно. Ну, мамуля, какие будут задания?

– Займись-ка ты уборкой, а то мы с Котей уже почти всесделали.

– А пироги?

– Давно стоят в холодильнике! – доложил Котя.

– Дарья, ты и вообразить себе не можешь, какой этогениальный поваренок!

– А чему тут удивляться, я, можно сказать, один дочкувырастил, всему пришлось научиться. Правда, до фаршированной рыбы дело недошло.

– А сколько лет вашей дочке и как ее зовут?

– Зовут ее Надя, а лет ей двадцать восемь, и у неесамой уже две дочки-близняшки, Саша и Маша. Благодаря им я и нашел вашу маму.

– То есть?

– Я покупаю им книжки, и вдруг мне стали попадатьсяпрелестные иллюстрации. Смотрю, какая-то Кира Мурашова! Вот, думаю, талантливаяженщина! И вдруг в самолете представляюсь соседке, а она мне – Кира Мурашова.Ну я, как вы теперь выражаетесь, в отпаде! А мама ваша, слабая женщина,оказалась страшно падкой на лесть и комплименты, и в результате я чищу карпа надень вашего рождения, Дашенька. Вот какие фортели иной раз выкидывает жизнь.

– А нечего обращать внимание на иллюстраторов, читал быкак все нормальные люди.

– Понимаешь, Кирочка, я все равно бы к тебе пристал, ужочень уморительные рожи ты там, в накопителе, строила!

– Ну и отлично, если в сорок семь лет ко мне ещепристают, можно сказать, на улице, значит, я прекрасно сохранилась!

– Кент, а чем ваша дочь занимается?

– Она окончила филфак, романо-германское отделение, асейчас работает переводчицей-синхронисткой с итальянского и французского,зарабатывает кучу денег, а муж ее, биолог, пребывает от нее в материальнойзависимости. Еще вопросы есть?

– Есть, но лучше я буду задавать их постепенно иневзначай, тогда ответы будут искреннее.

– Смотри-ка, какой психолог!

– А я и собираюсь стать психологом.

– Ну, Кузя, ты пропала! У тебя и так все мысли ичувства на лице написаны, а еще дочка будет психологом, тогда уж последниетайны наружу выйдут.

– Когда еще она станет психологом! Я к тому временибуду уже старушка и все мои тайны утратят актуальность.