Док предложил выпить за знакомство. Сам он едва прикоснулся к бокалу. Вошла маленького роста женщина средних лет восточной внешности, немного пополневшая, в ярко-красной с черными иероглифами шелковой кофте, и предложила принести кофе. Док кивнул ей. Она принесла две чашки и аккуратно поставила перед Доком и Альбертом. Альберт почувствовал взгляд ее черных внимательных глаз. Удобно расположившись в кресле напротив, после нескольких малозначимых вопросов Док спросил, что он ищет. Виктор, оказывается, звонил ему и просил принять Альберта с его книгой. Альберт рассказал про книгу, от которой у него сохранилась только часть. Она у него осталась от деда. Но, к сожалению, без начала и конца.

– Вот, посмотрите. – Альберт протянул ему книгу.

Док аккуратно взял и внимательно начал ее разглядывать.

– А дед жив?

– Нет, он давно умер.

– А как эта книга оказалась у него?

– Не знаю. Она хранилась у него в библиотеке на даче. А потом мой отец продал дачу. Тогда я кое-какие книги привез к себе на квартиру.

– А кем был дед? Чем он занимался?

– Он закончил университет… – медленно произнес Док, раздумывая, как лучше ответить.

– А что в самой книге вас заинтересовало? Ведь источников по истории Византии достаточно много. Я об этом знаю, учился на историческом факультете.

– В ней есть интересные эпизоды и мысли. Автор – живой свидетель последних дней Константинополя. Он считал его падение закономерным. Местами очень похоже на описание недалеких дней нашей истории. Много интересных сентенций. Некие общие законы жизни людей и империй.

Альберт весь как-то возбудился, пытаясь доказать, что книга должна заинтересовать любого, кто о ней узнает. Ему не очень нравился допрашивающий тон хозяина кабинета. Док остановился на одной из страниц книги и долго рассматривал ее. Затем начал листать ее всю взад и вперед, пытаясь что-то найти.

– Интересная книга, – произнес он, посмотрев на Альберта. – Может, это Евгений, византийский хронограф? Он много написал об этом времени. – И немного подумав, перешел на другую тему: – Законы жизни людей. А есть ли такие общие законы для любого времени? Ведь у каждого времени есть что-то свое, свой голос. Мне недавно попался журнал «Огонек» за 1948 год. Я буквально окунулся в целый мир давно забытых реалий, вещей, людей. Даже лица отличаются от сегодняшних. Больше грубости и ясности. Время было такое жесткое и прямое.

Речь у Дока была уверенная и четкая. Говорил медленно, как бы слушая себя. Альберту казалось, что Док смотрит не на него, а сквозь него.

– Ничего нет абсолютно случайного в реальной действительности. Какая-нибудь деталь, казалось, мелочь, некая пылинка, а начинаешь рассматривать ее внимательно – это необходимый элемент нашей жизни, а значит, и нашего времени. Ничего нет случайного под Солнцем. Есть только не понятое, не услышанное и не замеченное. Но это зависит больше от того, кто «читает» время.

Док немного задумался и, как показалось Альберту, ждал от него какой-то реакции. Но Альберт был заворожен этой уверенной речью и красивым уверенным голосом. Как будто слушал вступление к какому-то музыкальному произведению. Первые звуки захватывающей музыки.

– Время людей, смело и ясно смотрящих в будущее, прошло. А какой символ у нашего разуверившегося во всем времени? Сорваны старые одежды из красных плакатов, силуэтов и постаментов. А что взамен? Полный букет всяческих учений и жалкая реклама мелких подробностей быта? Заполнит ли эта шелуха духовную пустоту человека? Нет. И вот уже люди потянулись кто в храм, кто в секты, кто в ресторан. А кто хуже – за наркотиками.

Он несколько оживился и, встав, с бокалом в руке стал ходить по комнате, не обращая внимания на Альберта. Только изредка бросая на него взгляд. В кабинет вошла опять та же женщина восточной внешности. Налила кофе в чашки, положила на стол шоколад и лимон. Посмотрела на Дока и, не дождавшись его реакции, вышла.

– Дух времени. За каждой газетной строкой видится попытка примирить нас с ним. Если какой-либо факт не понятен и не объясним в рамках принятой идеологии или даже ужасен, то ищется и находится новая идея, которая нас примиряет и с ужасным фактом, и с будущей неуверенностью. А главное, убеждает нас в том, что все идет нормально, так, как и должно быть. Обычный человек, на которого это все и рассчитано, должен этим объяснением удовлетвориться. Все путем. А остальные, у которых этот факт не уживается со сложившимися убеждениями и мироощущением? Ну, так им же и хуже. Консерваторы, им этого не понять.

Подошел Сергей и попросил, чтобы Док взял трубку. Док вопросительно посмотрел на него.

– Это она? – Док продолжил свои рассуждения, давая понять, что он не будет говорить по телефону.

– И вот уже теоретики ищут идейную основу под самые противоречивые факты. В чем она состоит? А ни в чем. Ништяк. Нормально. Все нормально идет, все в порядке. Они приемлют все, даже лишение жизни. Это идеология тяжелых или смутных дней истории. Она допускает все. У нее нет границ. Наше время потеряло пределы, которыми общество с разных сторон ограничивало действия человека. Посмотрите вокруг, разве это не так? Поэтому и стало популярно выражение – беспредел.

– Действительно, я тоже задумывался, почему стало популярно это слово, – откликнулся Альберт.

– Что же делать? Есть спрос – есть и предложение. Но, по существу, нет ответа. Есть только вопросы. Потому что каждый прав. И никто не несет ответственности за свои слова. Будущее рассудит. Кто был прав, а кто нет, скажет будущее. А пока они все на правах детей, резвящихся на дворе. Кто из них окажется на верху, а кто на дне, скажет завтрашний день. Этим и хороши дети. Что в них заложено? Чего от них ждать? Являются ли они нашим отражением или же накопленным негативом наших поступков?

– Но есть же реальные ценности, которые каждый принимает…

Док не обратил внимание на слова Альберта и продолжал:

– Наше время – время выбора. Никто не хочет оказаться с теми, кто проиграл. Это свойственно людям так же, как избегание боли, голода и холода. Пусть проигравший плачет. Этого они боятся. Но чтобы быть вместе с теми, кто выиграл, надо к этому времени пройти все, что и они. Пройти безверие, осуждение, порой жертвы и лишения. Вот в чем парадокс. Даже те, о ком люди говорят, что они получили все в руки на блюдечке – это не так.

Раздумывая над сказанным, Док становился и посмотрел на Альберта. Затем продолжил:

– За них заплачено его предками. Родословная, прошлый опыт имеют прямое значение. Родо-славное, то есть слава и позор рода предков, не зря шли и идут за человеком. Это кажется, что сын не отвечает за отца. Он может его и не знать. Но успехи и беды сына зависят от жизни его отца, матери, их характеров, их успехов и прегрешений. Возможно, кто-то из них прошел путь испытаний. Отец уже заплатил за будущее сына. Мертвые всегда хватают живых. Вот откуда идет непрерывная связь времен. Его тоненькая нить. Нить воздаяния и лишения, горя и радости.