– Врач просил подождать. Он пишет заключение.

Очередь дружно выдохнула. Все были разочарованы.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Алексей у жены.

– Нормально, – ответила Саша.

– Оля, а вы? – повернулся Леонидов к племяннице бабы Ани. – Как вы после вчерашнего?

– Вы теперь решили заняться мной? – усмехнулась Ольга.

– Скучно ждать. И почитать ничего не взял.

– Я тоже. Кто ж знал, что здесь такие очереди?

– Может, поболтаем?

– С вами? – Ольга смерила его взглядом и усмехнулась. – А вы разве умеете болтать? Вы только и умеете, что допрашивать. Что ж, задавайте свои вопросы, – горько сказала она.

– Почему вы решили прийти именно сюда? В «Медрай»?

– Вы же слышали, что мой муж сказал о лечении по страховке. Осенью он попал в больницу, прошел месяц – и новый приступ. Илюшу мучают боли.

– Мне надо в туалет, – Шемякин встал.

– Илюша! Сейчас мы должны пойти! – вцепилась в него Ольга.

– Мне нужно!

– Ты как ребенок!

– Я быстро, – Шемякин нетвердой походкой направился в конец коридора.

– Он так боится врачей? – глядя ему вслед, спросил у Ольги Леонидов.

– Мужчины все боятся врачей. Но Илья – это чтото особенное! – горько сказала та.

– Такой большой, сильный мужчина...

– Ему от врачей досталось. Илью постоянно мучают боли. Сначала болела спина, но это профессиональное...

– А кто он по профессии? – живо поинтересовался Алексей.

– Водитель. На автобусе.

– А вы?

– Я?

– Вы кто по профессии?

– Видите ли, я сейчас не работаю, – замялась Ольга. – Временно.

«Полторы тысячи там, полторы тысячи тут... – вспомнил Алексей, кинув взгляд на Очки, все еще дожидающегося заключения врача. – Простая карта в “Медрае” стоит восемнадцать тысяч рублей. Неужели Ольга пошарила у тети в матрасе? Ну и что? Ведь все это теперь ее, вопрос времени...»

– А по образованию вы кто? – спросил у женщины Алексей.

– Я окончила Институт культуры, – Ираида Осиповна при этих словах вздрогнула. – По специальности библиотековедение и библиография.

– Так мы с вами коллеги! – вскричала консьержка. – Я тоже окончила этот институт!

– Да что вы говорите, – без особого энтузиазма откликнулась Ольга.

– Нам сейчас хорошую работу найти трудно, – пожаловалась Ираида Осиповна. – Я, вот, только и нашла, что место консьержа в собственном подъезде! Больше никуда не берут. Но теперь вам и вовсе не надо искать работу.

– Почему?

– Ну, как же? Анна Павловна столько денег оставила!

При этих словах Ираиды Осиповны все, кто сидел в очереди, повернули головы в Ольгину сторону. Та медленно начала заливаться краской. Потом промямлила:

– Это так хлопотно... наследство...

– Ничего, – утешила ее Ираида Осиповна. – В конце концов, есть суд. Вы, как родня, имеете право.

– Это вы о чем? – напрягся Леонидов.

– Ой! Я, кажется, лишнее, сказала! – спохватилась Ираида Осиповна. Ольга посмотрела на нее с такой злостью, что Алексей невольно покачал головой: ну и ну!

– Что, есть и другие родственники? – спросил он.

– Никаких родственников у тети Ани, кроме нас, нет, – сухо сказала Ольга.

– Значит, никаких проблем!

– Это вы так думаете, – хихикнула Ираида Осиповна. – А вот я в этом не уверена. И если она все-таки написала завещание...

В конце коридора показался Илья Шемякин, и в этот момент открылась дверь в кабинет УЗИ. Куратор Очков кинулась к вышедшему оттуда мужчине в белом халате:

– Мы, мы здесь! Это наше заключение! – она проворно выхватила из рук врача листок. – Василий Федорович! Идемте к урологу!

Очки покорно пошел за девушкой в белом халате, а врач, строго посмотрев на очередь, спросил:

– Шемякин кто?

– Я! – вскочила Ольга.

– Вы – Шемякин? – удивился врач.

– Я жена, – спохватилась Ольга. – Вон он! Идет! Илья! Давай быстрее! Твоя очередь!

Шемякин перешел на рысь.

– Опять очередь задерживают, – проворчала Шаль.

– Вам все равно еще рано, – напомнила ей Ираида Осиповна. – Полчаса еще не прошли.

– Можно мне пойти с мужем? – спросила у врача Ольга.

– Зачем? – удивился тот.

– Дело в том, что мой муж боится боли... Илья! Что ты копаешься?

Задыхающийся Шемякин подбежал к ним:

– Я! Я здесь!

– Это не больно, – утешил его врач, делающий УЗИ.

– Вы всегда так говорите, – проворчал Шемякин.

– Идемте. А жена пусть останется.

Илья Шемякин в сопровождении врача поплелся в кабинет, а Ольга присела обратно на диван.

– Мне кажется, вы пришли раньше, – сказал Алексей Ираиде Осиповне.

– Возможно, кураторы что-то напутали, – пожала плечами та. – Здесь нет такого понятия: живая очередь. Мы просто сидим, ждем.

– Где нет очереди, там нет никакой ясности, – заметила Шаль.

– Женщина, вы-то почему все время встреваете в разговор? – неожиданно сорвала на ней злость Ольга. – Вам-то какая разница, есть очередь или ее нет? Сказали: через полчаса вызовут! Сидите, ждите!

Шаль заерзала на диване.

«А она нервничает, – подумал Алексей, кинув внимательный взгляд на Ольгу. – Почему? Ираида Осиповна сболтнула лишнее? “В конце концов, есть суд”. Дословно. Что там с наследством у Шемякиных?»

История болезни Шемякина О. Р.

Все глупости на земле совершаются из жалости.

Олечка Попова никогда не плакала в кабинете у медсестры, мужественно терпела, пока ей делали прививку. Она не плакала, упав с дерева, когда шла домой с разбитым носом, а главное, в порванном новом платье. Не плакала, когда мама больно ее отшлепала и поставила в угол. Не плакала из-за плохих оценок в школе и от безответной любви, когда два года томилась по мальчику с последней парты. Она была мужественной, терпеливой девочкой.

Но, завидев бездомного котенка, чувствовала, как по лицу сами собой текут слезы.

– Мама-аааа... Можно мы возьмем его домо-ой?

Олечка плакала, когда видела хромую собаку, когда в мышеловку попадалась мышь, даже когда муравьи, польстившись на сладкую приманку, были безжалостно утоплены. А когда кот поймал птичку, Олечка просто рыдала взахлеб! Она попыталась ее спасти, отобрала у хищника добычу и долго уговаривала: лети! Потом, когда кота побили камнями, уже возилась с ним, выхаживая. За птичку, между прочим, побили. Птичка не выжила, кот вскоре сдох, как Олечка ни старалась. Мальчика, побившего кота камнями, она возненавидела, а ведь мальчик был в нее влюблен, и причиной смерти кота стали именно Олечкины слезы.