– «Мадам Роша» – не те духи, которыми будет пользоваться молоденькая девушка.

– Ты сказала, что след духов оставил человек, убивший Джиджи Чан и что тот же запах был в комнате санитара и на одежде Ханса? – переспросил Ховард.

– Ага.

Всем без слов было ясно, что это могло означать.

– Твиг, запиши это для меня, – сказал Ховард. – Джиджи Чан, девятнадцать лет, студентка выпускного курса, факультет изобразительных искусств ГУИТ, задушена и расчленена в арендованной квартире в пригороде Чжунхэ во вторник, пятого ноября, около девяти часов вечера.

Он поднял глаза на босса, и тот неловко кивнул.

– Как звали санитара?

– Уэйн Чэн, – ответил Твиг.

– Дата смерти?

– Второго ноября. – Босс затушил сигарету и вытащил пачку из кармана. – Мы приехали туда пару дней спустя… Черт, до сих пор помню ту квартиру, в Ваньлуне. Совсем недалеко от офиса.

– Возраст?

Твиг полистал блокнот.

– Семнадцать лет.

– Ладно. Значит, второго ноября Уэйн Чэн, семнадцатилетний студент второго курса факультета медицинского дела из колледжа здравоохранения имени кардинала Тяня[25], совершил самоубийство, перерезав себе вены, в съемной квартире в районе Ваньлун. Потерял много крови. На Тайване вскрыть себе вены на руках или на шее считается достаточно редкой формой суицида, но поскольку очевидной причиной смерти являлась кровопотеря, семья не затребовала вскрытия, а дело закрыли. И наконец, у нас остается…

– Ханс. – Ховард сделал паузу, глядя на Иви и пытаясь понять ее реакцию. Она сидела напряженная и в то же время равнодушная. – Ханс был восемнадцатилетним выпускником школы и готовился пересдавать вступительные экзамены в университет, когда умер у себя дома в Туфене, Мяоли, в четырнадцать сорок семь двадцатого июля две тысячи шестнадцатого года. Мать нашла его в восемнадцать тринадцать и позвонила в полицию. Было определено самоубийство путем отравления угарным газом. В отсутствие дополнительной информации связи между этими инцидентами пока не прослеживается. За исключением возраста – моложе двадцати лет, – все скончались в разное время в разных местах и принадлежали к разным социальным слоям. Умерли тоже по-разному. Единственное, что их связывает, – запах духов.

– Никто в нашей семье не пользуется «Мадам Роша», – перебила его Иви, ее голос был чуть хриплым. – Любовница отца тоже. Запах оставил убийца, я уверена. И сделал это специально. Я не знаю, чего он от меня хочет. Сделать козлом отпущения, втянуть в какую-то свою игру… Понятия не имею. Но он является связующим звеном между Джиджи Чан, Уэйном Чэном и… Хансом Яном. Они связаны через него. Этот запах – его визитная карточка, и он собирается прийти за мной. – К моменту, когда Иви закончила фразу, она едва дышала. Слова, будучи произнесенными, обрели внезапно весомость и убедительность.

Но какой следующий шаг предпринять? Босс предложил передать собранную информацию в полицию, протянуть, так сказать, оливковую ветвь мира и постараться убедить их в невиновности Иви. Она была готова согласиться, но Ховард заметил, что у них нет ничего конкретного, чтобы сообщить копам.

– Признаю, что мы кое-что накопали. Но полиция закрыла все три дела, а мы предлагаем нечто, кажущееся на первый взгляд необоснованными домыслами. Нет никаких доказательств по Хансу и Уэйну Чэну, а единственное доказательство по Джиджи Чан – запах на занавеске, который можешь унюхать только ты. Даже если судмедэксперты смогут его извлечь, полиция не примет это как улику. Наконец, если духи действительно присутствуют, почему они не могут принадлежать троим…

– Невозможно!

– Понимаю, это маловероятно. Но не могли ли ими пользоваться их родственники, знакомые или преподаватели? Да хоть воспитательница в детском саду!

Иви стояла на своем: «Мадам Роша» – не тот парфюм, которым душится молодежь. Они роскошные, крепкие, насыщенные. С другой стороны, ими правда могли пользоваться взрослые из окружения жертв. И не обязательно серийный убийца. Может, она поспешила с выводами?

Что касалось Ханса, хотела Иви признать это или нет, но она слишком глубоко увязла и варилась в его смерти чересчур долго.

– Никто не может с уверенностью сказать, что смерть Джиджи Чан не связана с двумя другими эпизодами. Но пока что это кажется натяжкой, – продолжал Ховард. – И наши руки связаны даже в отношении той единственной улики, что у нас есть. Ты не можешь заявить полиции, что без разрешения ходила в ту квартиру. Забрать улику с места преступления – это не шутки. Против тебя могут выдвинуть обвинение.

Полицейские продолжали пристально следить за деятельностью «Следующей остановки», так что босс не мог воспользоваться своими инсайдерскими источниками. Иви не могла ничего поделать. Они оказались там же, где начинали. У них имелись лишь имена и контактная информация родственников Джиджи Чан, ее однокурсников и профессоров.

«Хотя бы это мы можем использовать».

– Надо начать с Джиджи, – воскликнула Иви. – Сделайте это от имени «Следующей остановки». Придумайте какую угодно причину. Может, надо вернуть какие-то ее вещи, или, скажем, вы хотите выразить соболезнования… Обсудить церемонию на сотый день с момента смерти. Есть миллион способов прощупать ее семью, не связываясь с полицией. Изучим всех ее друзей, ее преподавателей, коллег по итальянскому ресторану, всех, с кем она была знакома. – Иви поморгала, обдумывая порядок действий. – С убийства прошло больше месяца. Если мы сейчас не возьмемся за дело, след совсем остынет.

Чем горячей она говорила, тем громче звонил тревожный колокол у Ховарда в голове. Он знал, что Иви только начинает. Ее план быстро обретет форму, обрастет твердой оболочкой и покроется шипами. Если не остановить ее прямо сейчас, потом будет поздно.

– Джиджи Чан – не единственный вариант. – Ховард сделала паузу и многозначительно поглядел на нее. Иви нахмурилась. – Есть и другой.

Она огляделась по сторонам; атмосфера вокруг нее стала грозовой. Босс с Твигом, хоть и не сразу, но тоже это почувствовали. Никто не осмеливался произнести ни слова. Босс уставился в одну точку и пожевал губами; Твиг закопался в своем блокноте, делая вид, что что-то ищет.

– Ты тоже это знаешь, – продолжил Ховард решительно. – Джиджи Чан может оказаться очередным тупиком.

Иви сжала челюсти, тяжело дыша. Не то чтобы она не понимала, но прямолинейность Ховарда вывела ее из себя. Комок с привкусом желчи встал у нее в горле. Ховард говорил негромко, но твердо:

– Тебе надо подумать о последствиях. Ты пошла на серьезный риск, когда унесла с собой занавеску. Босс пойдет на еще больший риск, если станет тебе помогать. Чем больше ты сосредоточиваешься на Джиджи Чан, тем опаснее становится ситуация для всех ее участников и тем сильней ты отдаляешься от истины. – Ему хотелось максимально сократить риски. Пусть лучше Иви сидит дома