Зрелище. Ритуал. Как и тысячу лет назад.

Как сказал Игорек: «Надо выдержать…»

Федор Алексеев тоже подошел. Пожал руку Бродскому, обнялся с Региной и похлопал по плечу Игорька. Кивнул девушкам, остановив взгляд на кукольном личике Алины, с которой так и не поговорил. Вспомнил Саиду… Вздохнул.

Он скользил взглядом по лицам, прокручивая мысленно «кино» от Игорька. Те же люди, та же толпа. С той разницей, что толпа не радостная, а нарочито печальная, в черном. Возвращался к группе с Бродским. Отмечал его застывшее лицо, растерянный вид Регины – он никогда не видел ее в подобном размазанном состоянии, мрачное лицо Игорька. Взглянув в очередной раз на Бродского, Федор отметил, как на его лице промелькнуло выражение растерянности… во всяком случае, так ему показалось. Вспомнил что-то? Вот Бродский поднял голову и обвел взглядом толпу, задерживаясь на отдельных лицах… словно проснулся и спросил себя, что он тут делает. Выражение напряженное, губы плотно сжаты…

…К Федору протиснулся Игорек, спросил:

– Ты с нами? Через двадцать минут погрузка, автобусы уже прибыли.

– Я домой, – сказал Федор. – Нужно проверить работы: задолжал. Сможешь закинуть запись? Есть пара интересных персонажей… Вон тот, в черном и почему-то в черных перчатках. Шеремет никак?

– Он самый.

– Кто привел его на показ, не выяснил?

– Нет. Не до того было. Это важно?

– Не знаю. Я бы еще раз поговорил с Сандрой…

– Что-то почуял?

Федор пожал плечами:

– Не знаю. Всегда есть какие-то детали… нужно правильно задать вопрос. А новые вопросы возникают после того, как осмыслишь услышанное. Сможешь устроить?

– Когда?

– Давай послезавтра. В два. Нормально?

– Нормально. Только с ней?

– Еще с Алиной… чтобы поставить точку. Что за человек сестра Снежаны? Это она с Русланом? А кто старая женщина рядом?

– Она. Я вас познакомлю, ее зовут Ольга. Ольга Рубович. Старуха – бывшая домоправительница и нянька. Может, все-таки с нами? Регина расстроится. Она снова закурила и уже неделю не просыхает.

Они посмотрели на Регину. Лицо ее было багровым и блестело от пота; она привалилась к плечу Бродского словно боялась упасть.

– Если заметит, – сказал Федор.

Игорек хмыкнул, соглашаясь…

…Он подвел Олю к Федору, представил:

– Ольга, это мой добрый друг, философ Федор Алексеев. Консультирует полицию, раскрывает самые запутанные преступления. Вот, попросил познакомить с вами. А это Ольга Рубович. Можно, Оля?

Девушка улыбнулась и кивнула.

– Очень приятно, – сказал Федор, рассматривая ее. Загадал: сейчас спросит, при чем тут философия. Но она ни о чем не спросила. – Мы можем поговорить? В любое удобное для вас время.

– Можно завтра, – сказала Оля. – Где? В городе так много нового…

– Давайте в одиннадцать в «Пасте-басте». Это кафе на площади, напротив театра. Там у входа стоит старое пианино. Сможете?

Она кивнула:

– В одиннадцать я буду в кафе.

– Все? – спросил Игорек. – Тогда я умыкаю Олечку. Оревуар!

Федор вдруг увидел Аню – она стояла поодаль, пристально глядя на них. Он улыбнулся и сказал шутливо:

– А это самая юная модель «Икеары», Анечка!

Аня вспыхнула и подошла, все так же пристально глядя на Олю. Спросила:

– Оля, ты меня не узнаешь?

– Нюта? – неуверенно произнесла Оля, вглядываясь в девушку. – Девочка моя! Откуда ты тут? – Она обняла Аню, прижала к себе, поцеловала в макушку. – Нюточка, родная! Какая ты стала большая! Я бы ни за что тебя не узнала. Пойдем, поговорим. Аля будет рада, она тоже здесь. Помнишь Алю?

О Федоре они забыли. Игорек пожал плечами, подмигнул ему и последовал за девушками.

Они ушли, а Федор остался. Пропустил вперед толпу, и побрел к выходу…

– Нюточка, девочка моя, я перед тобой виновата, – говорила Оля. – Все время думала о тебе, хотела разыскать… Знаю, что тебя забрали родные, куда-то в другой город. А я уехала через два месяца, страшно спешила, оформляла документы… А это Аля! Она жила у нас, помнишь?

– Помню! Вы пекли ванильное печенье.

– Ах ты ж моя красавица! – всхлипнула Алевтина, обнимая Аню. – Помнит она меня! И я тебя помню, часто думала: а где это наша мышка? Как ты, Нюточка? Учишься или работаешь?

– Учусь и работаю. Поступила в пед, первый курс заканчиваю. И убираю у них в Доме моделей. А Игорек… наш дизайнер уговорил показать несколько моделей, совершенно случайно получилось. Я тоже часто вас вспоминаю! И дядю Пашу тоже помню: веселый такой, всегда шутил.

– Отец умер два года назад, – сказала Оля.

– Ой! Я не знала… очень жаль. А ты насовсем приехала? Вернулась?

– Нет, на несколько дней всего. Хочешь ко мне?

– Хочу! На каникулах… А можно?

– Можно! Алю я тоже зову, но она никак. Приезжайте вдвоем.

– Девушки, карета подана! – вмешался Игорек. – Потом, потом… все потом. Еще наговоритесь. Прошу!

Алевтина ехать на кладбище отказалась – устала и колено разболелось. Девушки остались вдвоем.

– Нюта, ты была… присутствовала, когда сестру… Хоть что-то уже известно? – спросила Оля. – Вы работали вместе…

– Она меня не узнала, – жестко сказала Аня. – Я была для нее никто, кофе готовила. Она требовала, чтобы я мыла руки. Я присутствовала, но ничего не видела, даже не заходила туда.

– Я знаю, что был показ, много людей…

– Да. Сначала показ, потом фуршет. Им кричали «горько!», поздравляли. Руслан подарил ей колье, страшно дорогое, с сапфирами. Говорят, из-за него, – Аня запнулась, – все случилось. Наша Сандра вошла и увидела, стала кричать, прибежала в зал… Руслан ожидал ее внизу, а потом поднялся, чтобы поторопить, а там уже толпа. Сандра говорит, что никого не видела. А колье пропало… И сережка, одна – говорят, он не успел снять вторую… – Аня ни разу не назвала Снежану по имени. – Нас всех допрашивали, сначала полиция, потом профессор из универа, Федор Андреевич. Тот, который с Игорьком. Наверное, он захочет с тобой поговорить.

– Мы встречаемся завтра. Какое отношение он имеет к следствию?

– Федор Андреевич когда-то работал в полиции. Он очень умный, просто невероятно! Леня Лаптев говорит, что у него блестящие мозги и опера́ без него, как слепые котята. И еще он каратист.

За окном автобуса меж тем потянулся пригород – сады, маленькие домики, пустые пространства; блеснула лента реки. Девушки молчали; Аня испытующе поглядывала на Олю, словно не решаясь спросить о чем-то.

– Ты из-за нее уехала? – спросила она наконец, уставившись на Олю в упор. Та отвела взгляд и не спешила отвечать. – Это она! – воскликнула Аня. – У Саши было здоровое сердце, ты сама знаешь! Врачи сказали, острая сердечная недостаточность… Это неправда! Саша занимался спортом, он был крепкий и здоровый! Это все она! Ты ведь сама все знаешь! – Аня почти кричала. – Ты не уехала, а сбежала, не хотела ее видеть! Не хотела жить с ними!