– И тебя тоже, – ответил он.

– Тоже? – переспросила я. – Почему это? Что стою рядом с таким засранцем, как ты?

Белыми до синевы пальцами он затушил сигарету о мусорное ведро, а затем бросил окурок на тротуар. Мимо прогромыхала багажная тележка, вдавливая колесами остатки дури в асфальт. Вишес наклонился ко мне, и я тут же задержала дыхание. Легким перестало хватать кислорода, но я не собиралась вдыхать его лишающий разума запах.

– Если я отвечу на твои вопросы, то ты снова разозлишься, – прижимаясь ко мне всем телом, ответил он. – Ты краснеешь каждый раз, когда смотришь мне в лицо, поэтому не советую тебе спрашивать, что у меня на уме. Не искушай меня, Служанка. А то я с радостью помогу тебе запятнать твое безупречное прошлое обвинением в непристойном поведении в публичном месте.

Боже. Мой.

– Что ж ты за юрист, раз напрашиваешься на обвинения в сексуальных домогательствах?

Я провела руками по бедрам, припоминая, почему мне хотелось ударить его во время большинства наших встреч, когда мы жили по соседству.

– Хороший вопрос. – Его густые темные брови сошлись на переносице, когда он развернулся и пошел к терминалу. Я тут же последовала за ним. – Может, тот, кто знает, что у тебя никогда не хватит смелости выступить против меня? Дать мне отпор? А, Служанка?

Кажется, мы вновь вернулись к отношениям в старшей школе.

Этого и следовало ожидать.

Пройдя службу безопасности, мы свернули к VIP-залу авиакомпании. Я несла свою сумку, которая оказалась гораздо больше, чем у Вишеса. Но у него вдобавок оказалась сумка с ноутбуком. Я старалась не отставать, но из-за длинных ног он шагал быстрее, к тому же меня замедлял вес моих вещей. И это ему не понравилось.

Покосившись на мой багаж, он громко застонал, а затем выхватил сумку у меня из рук.

Нет, он не пытался быть джентльменом. Просто не хотел опаздывать на рейс.

В аэропорту Кеннеди собралось много народа. Из-за снега, укрывавшего взлетно-посадочные полосы, несколько вылетов задержали, что подтверждалось информацией на синих информационных табло. Люди сбивались в толпу, а на лицах сотрудников службы безопасности отражались усталость и раздражение. Но все же казалось, что воздух наполнен ароматами и надеждами приближающегося Рождества.

Меня радовало, что удастся увидеть родителей перед праздником, хоть у нас и не получится провести каникулы вместе.

Я покосилась на Вишеса.

– Думаю, самое время установить некоторые правила. Я не собираюсь встречаться с тобой и очень надеюсь, что ты перестанешь угрожать мужчинам, решившим со мной заговорить. Например, Флойду.

– Во-первых, никто и не собирался с тобой встречаться, Служанка. Я хочу трахнуть тебя, и, судя по взглядам, которые ты бросаешь на меня, наши желания совпадают. Во-вторых, это моя компания, поэтому я считаю своим долгом знать, если мои сотрудники трахаются в туалете, – сказал он и открыл двери VIP-зала.

Мое лицо покраснело так сильно, что, казалось, щеки впыхнут огнем. Он снова грубил мне, причем делал это намеренно.

– В-третьих, я оказал тебе огромную услугу. Этот парень – редкостный кусок дерьма, причем самого худшего замеса.

Вишес направился к двум шикарным креслам, стоящим друг напротив друга и разделенных столиком.

Мы уселись в них. Вокруг стояли разнообразные блюда, кофе и даже алкоголь – я никогда не бывала в залах ожидания аэропорта и не летала первым классом, так что подобный сервис оказался для меня в новинку, – но ни я, ни Вишес так ни к чему и не притронулись. Наверное, он уже привык к такой роскоши. А меня настолько ошеломило это, что я просто обомлела. Казалось, я попала в другой мир, не понимая ни как общаться, ни как себя вести.

– В-четвертых, тебе не подойдет фамилия Ханнингем, – закончил Вишес.

Это прозвучало настолько нелепо, что я начала смеяться. Хотя этот смех мог быть вызван нервозностью из-за полета, а затем и поездки в Тодос-Сантос. Мне хотелось увидеть родителей, но при этом не хотелось встречаться с кем-то еще.

– А Дин там? Он все еще живет в Тодос-Сантосе? – озвучила я тревожащую меня мысль, устраиваясь поудобнее.

Вишес сжал челюсти, как делал всегда, когда что-то вызывало его недовольство. После чего сдавил ладонями подлокотники кресла.

– Дин в Лос-Анджелесе, – взглянув на часы «Rolex», ответил он.

Меня порадовало, что не придется встречаться с бывшим парнем после произошедшего. Я поудобнее устроилась в мягком кресле и закрыла глаза. Интересно, удастся ли мне хоть немного поспать в самолете? Вчера я до поздней ночи работала в баре «У МакКоя», потому что не хотела терять эту работу и хоть небольшие, но деньги.

Я чувствовала на себе взгляд Вишеса, но он продолжал молчать.

Мне нравилось, что он смотрел на меня. И это вызывало беспокойство.

Я действительно хотела переспать с ним. Только это желание совершенно не походило на внутренний трепет, который испытываешь, когда смотришь на своего возлюбленного. Нет. Когда я оказывалась рядом с Вишесом, меня обдавало жаром. Но я не относилась к тем девушкам, которых устраивал секс на одну ночь. И хотя это не вызывало у меня внутреннего протеста, я уж точно не собиралась начинать с Вишеса.

Нас связывало прошлое.

Я испытывала к нему чувства.

И плохие, и хорошие… В общем, слишком много разных чувств.

– А где остальные парни? – не открывая глаз, пробормотала я.

Вчера я сделала то, что следовало сделать уже давно. Погуглила про ЧБХ и узнала, что ею руководила вся четверка, а филиалы компании располагались по всему миру. Но так и не нашла, кто из них где живет. Даже то, что Дин живет в Лос-Анджелесе, стало для меня неожиданностью. Он обожал Нью-Йорк и еще десять лет назад мечтал обосноваться здесь. А Вишес, наоборот, предпочитал блеск, неестественность, маски и притворство Лос-Анджелеса. Казалось, такому циничному человеку, как он, совершенно не подходит суровая и неприкрытая честность, свойственная красивому Манхэттену. А в Лос-Анджелесе он бы смог прикрываться за красивой и ничего не значащей маской, выдавая себя за человека.

– Дин жил в Нью-Йорке, пока недели две назад я не сменил его здесь. Через какое-то время мы снова поменяемся местами, и я вернусь в Лос-Анджелес. Трент сейчас в Чикаго. А Джейми – в Лондоне.

– Вы часто меняетесь филиалами?

Вишес пожал плечами.

– Примерно два раза в год.

– Звучит странно. И довольно глупо, – пробормотала я.

– Ох, я очень ценю чужое мнение, особенно если его высказывает тот, кто зарабатывает на жизнь, подавая пиво.

Между нами повисло молчание. Я отвернулась и обвела взглядом окружавших меня лощеных женщин и мужчин в сшитых на заказ костюмах. Вишес вновь повел себя как придурок, а значит, наш разговор подошел к концу.