– Соль, подойди.

На выходе из комнаты меня поймала госпожа Сато. Она стояла на фоне квадратного окна, сквозь которое в помещение проникали свежий воздух и холодный солнечный свет. Ветер доносил до нас трели зябликов и трещание цикад. Я подошла к хозяйке дома и поклонилась.

– Вижу, ты прислушалась к моему совету. Это хорошо. Я хотела бы дать еще один: не говори гостям своего полного имени.

– Почему?

Короткое промедление перед ответом смутило меня.

– Среди наших гостей редко бывают чистокровные. Зависть мужчины порождает желание обладать.

Она посмотрела на меня странно, будто хотела добавить что-то еще, но лишь взмахнула рукой и отпустила. Забавно, но именно после ее слов я вдруг поняла: а ведь правда, имя ши Рочи знают. Если не меня, то его они могут узнать. Могут помочь! Спасти меня еще до того, как я встречусь со Зверем с горы Юта!

Гости прибыли на закате. Из окна я заметила дорогой экипаж: крытый свежими циновками, с раскрашенными бумажными окнами, с четырьмя фонариками и той особой породой запряженных лошадей, что водились только на юге, с крупными копытами, светлыми гривами и лиловыми глазами. У нас тоже был такой конь дома, своенравный молодой жеребчик по имени Оками[24].

Экипаж остановился, из него вышли несколько мужчин в дорогих длинных кимоно и небольших шапках, что носили чиновники. Я вздрогнула. Если это правда так, то, может, они знают моего дядю! Они смогут передать ему весточку! Он найдет меня, спасет…

«Если только дядя в этом как-то не замешан, а? Ты забыла? Клинок знакомого, Соль».

Все-таки стоило попытаться.

Мы переместились в гостевой дом и встретили пришедших низкими поклонами, сидя на коленях, – так в столице приветствуют Императора-Дракона. Я уже поняла, что в провинции Ворона были более традиционные правила этикета.

– Привела девиц помоложе, госпожа Сато? – не поднимая головы, услышала я голос мужчины, низкий и незнакомый. Хозяйка дома негромко засмеялась.

– Все как вы любите, господа! Я нижайше прошу вас понять их неопытность и робость… и присмотреть за ними этим вечером.

Судя по шуршанию ткани, госпожа сама поклонилась. Я заерзала. В неудобном поклоне у меня судорогой сводило ступни.

– Здравствуйте, юные артистки, – обратился к нам второй человек, голос у него был выше и звонче, будто моложе. Я разогнулась вместе с остальными ученицами.

Правило первое: не поднимать глаз выше мужских губ. Им нравится скромность, а взгляд на губы заставляет жаждать ваших поцелуев.

Один был повыше, второй – ниже и крупнее. Тот, что ниже, носил бородку, губы молодого были пухлыми и слегка улыбались уголками. Одеты одинаково строго, но в гостевом доме они сняли шапки, обнажив туго затянутые черные пучки на затылках, и скинули хаори, как у себя дома.

Мне надо было попытаться поговорить с тем, кто постарше. Наверняка он знал дядю.

Мы начали наше представление: две ученицы наливали им алкоголь и подавали угощения, две играли на инструментах, а я и еще одна девушка танцевали. Ничего развратного. Маленькие шажки, легкие приседания, взмахи рукавами и наклоны то в одну, то в другую сторону. Дома я мало танцевала, и оказалось, что мне нравится двигаться под музыку. У девушки, которая играла на сямисэне[25], был дар к музыке. Темп ускорялся. Я подобрала рукава широкого кимоно, стянутого на животе поясом, подалась телом вперед, рисуя перед собой гору, волну, набегающую на нее, указывая на облака и лучи солнца, касающиеся лица. Прикрыв рукавами улыбку, я случайно встретилась глазами с молодым господином. Он наблюдал за мной поверх пиалы с напитком, кажется, почти не мигая. Я поспешила отвернуться, сделать шажок и припасть на колени с тем, как зазвучала последняя нота.

– Чудесное представление, – хохотнул и захлопал в ладоши чиновник постарше. – Чудесное! Только юные девушки могут так гнуться! Гибкие ивы! Кошечки! Ну, ну, уважьте гостей, присаживайтесь к столу. Наверняка у вас пересохло в горле!

– Госпожа Сато, можете увести музыканток. У меня разболелась голова, – проговорил тот, кто помладше.

– Думаю, нам помогут эти две милые девы, верно?

– Да, не нужна лишняя прислуга, – согласился со старшим второй. – Здесь достаточно душно и мало места.

Госпожа Сато сделала жест, и нас покинули все остальные ученицы. Остались только мы с Минами. Мне было жарко после танца и больше всего хотелось воды, но господа пили только крепкий алкоголь.

– У юных дев есть имена?

Сейчас или никогда.

– Я Соль ши Рочи, господин. Со мной – юная госпожа Минами.

Минами не сдержалась и уставилась на меня, выкатив глаза.

– Ши Рочи? Чистокровная?

Я слегка поклонилась, как следовало по правилам.

– Возможно, вы знакомы с моим дядей. Он лекарь наместника провинции.

Чиновники смолкли и переглянулись. Тот, что был старше, потеребил себя за бородку. Минами подлила ему алкоголя в пиалу.

– Ши Рочи, вот как… Ну, нас ты можешь называть Императором-Драконом и Братом-Обезьяной.

Они мерзко засмеялись, и я снова услышала кого-то темного.

«На столе лежит нож для фруктов. Возьми и воткни в его жирную шею. Смех сменится прекрасным бульканьем… Нам это понравится».

Я сжала пальцами кимоно на бедрах и заставила себя улыбнуться. Мне не поверили. Что ж. Я заставлю их поверить.

– Вы, верно, чиновники, о Великий Император-Дракон и Прекрасный Брат-Обезьяна? – пропела Минами, беззастенчиво строя глазки тому, что помоложе.

– Верно.

– О! Представляю, какая это серьезная, сложная работа… Как устают ваши плечи носить на себе столь умные головы! Позвольте мне их размять!

Чиновники, явно довольные похвалой и восхищением, важно надулись и кивнули.

– Чистокровная, не помнешь шею мне? – спросил Обезьяна, что был моложе. Мерзкое предложение. Никакого желания у меня не было. Но я кивнула и поднялась, встав за его спиной на колени.

Пока мы разминали их потные тела, они говорили, а я – слушала.

– Не стоило потакать ему, господин Катама, – говорил молодой.

– Это так, но ты знаешь меня, Нобу, я добрый, несчастный добрый человек… Кроме того, владыка так щедр… – отвечал тот, что постарше. Господин Катама, запомнила я.

– До тех пор, пока ты во всем соглашаешься с ним. Вы же знаете поговорку? Милость божеств покупается кровью.

– Да, да, ты прав… Но я тоже терпеть не могу всю эту хвостатую дрянь… Э, госпожа Минами, у вас в роду были ханъё?

– Да, господин, – тихо ответила ученица, перебирая пальцами под его затылком, как Сора перебирала по струнам. – Моя бабушка была ханъё-волчицей.

– Вот видишь, о чем я говорю, Нобу? Кровь ханъё в итоге делает из девушек юдзе.

Я, видимо, слишком сильно сжала