— Это и есть твоя спальня? — спросила она.

— Да. Тебе нравится? — Синклер, прищурившись,дотронулся пальцем до ее соска. — Кровать когда-то принадлежала первомумаркизу. Говорят, на ней спала сама королева Елизавета. Но разве можно веритьслухам?

Богато украшенная резьбой и позолотой, кровать имела весьмаживописный вид. Над ней был натянут бархатный полог, основания стоек по угламукрашали алебастровые плюмажи из страусовых перьев. Позолота местами облезла.

— Это чудовищный интерьер! Ничего ужаснее я не видела!Какая-то голливудская декорация страны кошмаров! — воскликнула Карен,проникаясь благоговейным трепетом в окружении идолов и все сильнее возбуждаясь.Ее соски окаменели, влагалище онемело, во рту пересохло, в промежности взмокло.Она сжала руку Синклера, лежащую на ее груди, и затрепетала, представив, какиебаталии разворачивались в былые времена на этом громадном ложе любви, сколькопота, крови и спермы здесь пролито, какие страсти кипели.

— Ты это серьезно? — Синклер расплылся в улыбке иподвел ее к кровати. — Я чувствую себя на ней монархом! Более того,половым гигантом, способным осеменить сотни наложниц.

— Возможно, тебе удастся удовлетвориться иодной, — чуть слышно произнесла Карен, едва держась на ногах, вдругставших ватными. Она взглянула на его темные курчавые волосы, стройную фигуру иживо представила его голым, с огромным торчащим фаллосом, жаждущим встречи с еелоном. Станет ли он лобзать ее срамные губы и сосать ее трепетный клитор?Сможет ли удовлетворить ее? Обладает ли он той же потенцией, что и еголегендарный брат?

Карен где-то читала, что сексуальные способности, как иразмеры половых органов, передаются из поколения в поколение, подобно форменоса и цвету волос.

— Вряд ли меня удовлетворит одна женщина, — сказалСинклер, изменившись в лице. — Впрочем, всякое случается… — Он отступил нанесколько шагов и, смерив Карен холодным подозрительным взглядом, спросил:

— Признайся, ты спишь с Мэллори? Армина говорит, чтонет, но мне бы хотелось услышать это от тебя.

— Что именно? — спросила Карен, решив сильнеераззадорить его и заставить проникнуться вожделением. Но ей самой было нелегкобороться с желанием броситься ему в объятия и слиться с ним в соитии. По телуее пробежала дрожь.

С минуту-другую они молча ели друг друга глазами,представляя себе бурный половой акт. Наконец Синклер хрипло сказал:

— Я не хочу быть жалкой заменой Мэллори! — Глазаего стали цвета разъяренного штормом моря, пытающегося сокрушить прибрежныескалы. — Ты влюблена в него?

— А мне кажется, что мы попусту теряем время, —сказала Карен, с трудом выдержав этот взгляд.

У нее возникло странное ощущение, что Мэллори где-то рядом ипытается им помешать. Синклер сжал кулаки, на скулах забегали желваки.

— Поклянись, что между вами ничего не было! —прохрипел он.

Атмосфера спальни наэлектризовалась от исходящей от Синклераненависти и зависти к Мэллори. Карен это не понравилось, она не привыкла, чтобыей навязывали свои условия перед соитием.

— Мне наплевать на ваши отношения! — в сердцахвоскликнула она. — Я не намерена ни перед кем отчитываться. Я тебе ничегоне должна. Отведи меня обратно в гостиную.

Синклер вскинул брови:

— Но ведь тебе этого не хочется, верно?

Он порывисто привлек ее к себе, упершись ей в промежностьголовкой фаллоса. Карен не сопротивлялась, а, на миг поддавшись, ловким приемомвысвободилась и заняла боевую стойку. Но оказалось, что Синклер тоже владеетприемами восточного единоборства: ее первый прямой удар он легко отбил рукой.Карен издала боевой клич и ударила его ногой. Синклер поставил блок. Не прошелни ее боковой удар кулаком, ни резкий шлепок наотмашь кистью левой руки. Синклерлегко уклонялся от них либо закрывался руками. Сообразив, что она столкнулась смастером, Карен отступила и уважительно поклонилась сопернику, как это принятона Востоке.

— Я недооценила тебя! Вот уж не предполагала, что тывладеешь приемами рукопашного боя.

— Я давно не тренировался» — сказал Синклер, ответив ейпоклоном на поклон. — Буду рад встретиться с тобой в спортивном зале.Скажи честно, ты всегда контролируешь свои эмоции?

— Да, — неохотно ответила Карен, вспомнив своеготренера по карате и долгие свидания с ним в его спальне послетренировок. — А почему ты спрашиваешь?

В полумраке за спиной Синклера ей почудилось лицо Кана, истенки ее влагалища сжались.

— Тебе никогда не хотелось довериться кому-то иполностью расслабиться? — голосом опытного соблазнителя спросил он.

Карен почувствовала, как в ней пробуждается желание отдатьсякому-нибудь без остатка, позволить делать с собой все, что ему вздумается. Нопоступить так означало предать свои принципы, поступиться независимостью исамостоятельностью. И хотя влагалище настаивало на утвердительном ответе,рассудок взял верх над эмоциями, и она холодно ответила:

— Бойцы так не поступают. Они всегда сохраняютхладнокровие.

Синклер хохотнул и, запустив руку ей в волосы, привлек ее ксебе. Она уткнулась лицом в его грудь и почувствовала аромат одеколона «Джаз» игладкую ткань смокинга. Силы покидали ее, конвульсирующее влагалище требоваломужского естества, клитор негодовал, решительно настаивая на безотлагательномвнимании к нему.

— Доверься мне, дорогая, и расслабься, — прошепталСинклер, поглаживая ее по спине.

— Я не сделаю ничего против твоей воли.

С этими словами он подхватил Карей и понес ее к кровати, необращая внимания на ее слабые протесты. Уложив ее на спину, он поднес палец кее губам и приказал:

— Лежи смирно и делай все так, как я скажу!

Он провел пальцем по ее губам, и она не выдержала и лизнулаего. Синклер перевернул ее на живот, расстегнул пуговицы корсета и раздел ее допояса. Потом он вновь положил ее на спину и, полюбовавшись грудью, наклонился истал дышать на соски. Карен выгнулась, норовя всунуть сосок ему в рот, но оннахмурился и покачал головой. Она разочарованно мяукнула, поводя от нетерпениябедрами.

— Ты прелесть, — прошептал Синклер и лег на неесверху, давая почувствовать всю твердость своего члена. — Признайся, тебеведь хочется, чтобы я полизал их? Верно? Попроси меня как следует, может быть,я и сделаю это!

— Негодяй! — прошипела Карен и попыталасьизвернуться и врезать ему коленом в пах.

— Дамы так себя не ведут, моя дорогая! — покачалголовой Синклер, заметив ее опасный маневр. — Подумай, чего ты лишишься,если повредишь мои яички!

Не тратя времени на увещевания, он обмотал ее запястьяшелковыми шнурами и привязал их к столбам в изголовье кровати. В глазах еговспыхнули звериные огоньки, чувственные губы оттопырились, он наклонился ипоцеловал сосок. Словно электрический ток, неземное блаженство пронзило Карен сголовы до ног. Сок хлынул из ее переполненного медового горшочка, клитору сталотесно в трусиках, и она едва не кончила.