До гор Мишник останется еще около дня пути, но остальная часть маршрута потребует от них полностью отказаться от кареты.

– Кхе-кхе! – Рен вздрогнула от голоса Чапмана и ударилась головой о потолок кареты. Лицо управляющего появилось в окне напротив. – Напомните мне, пожалуйста, почему вы отправляетесь по неизведанным просторам Эаны с кровожадным королем Гевры и его угрюмым солдатом?

– Разве я не говорила? Это не твое дело.

Чапман сердито взглянул на нее.

– Как я уже сообщал вам столько раз, что и не вспомню, я управляющий Анадона. Дела королев – мои дела!

– Не этой королевы, – отрезала Рен. Она захлопнула дверцу кареты.

Чапман обошел ее сзади.

– Но…

– А этот угрюмый солдат только что спас наших королевских лошадей и поймал поджигателя, – добавила Рен, – так что отнесись к нему с уважением.

Чапман скрестил руки.

– А кровожадный король?

– К нему относись как пожелаешь, – пожав плечами, ответила Рен, – это будут твои похороны.

Он поморщился.

– Просто все выглядит таким… таким безрассудным.

– Да, но это моя особенность.

Чапман хмыкнул.

– Вы отправите меня в могилу.

Рен оглядела его с ног до головы.

– Сколько зим ты прожил? – она попыталась угадать. – Сорок девять? Пятьдесят?

Чапман сердито взглянул на нее.

– Мне всего лишь двадцать семь!

Рен поморщилась.

– Ты когда-нибудь думал об овцеводстве, Чапман? О приятной сельской жизни где-нибудь на юге?

Управляющий был слишком зол, чтобы ответить ей. Вскоре вернулись Аларик и Тор, одетые, как солдаты Эаны, в зеленые с золотом сюртуки.

Рен ухмыльнулась.

– Не смей, – предупредил ее Аларик.

– Тебе подходит.

– Что? Плохо сшитые брюки?

– Подчинение мне, – просияла Рен.

Король разразился смехом.

Рен перевела взгляд на Тора, восхищаясь тем, как капитан выглядел в цветах Эаны. Каким-то образом он стал еще красивее, чем раньше.

– Так что? – спросила она, возможно, немного чересчур нетерпеливо. – Тебе нравится?

Тор напрягся, сжимая ледяную рукоять своего меча. Рен знала, что совершила оплошность, проверяя его преданность королю, но он ловко отшутился.

– Жаль, что мне не дали лопату.

– Уверена, это можно устроить.

– Хорошая попытка, ведьма, – сказал Аларик, залезая в карету. – Найди себе собственного табунщика.

Рен показала язык ему в спину и последовала за ним.

– Что ж, не особо уютно, – с сарказмом отметил Аларик, – напомни, почему мы не могли отправиться на корабле?

– Я говорила, у гор Мишник нет выхода к морю. Ты же знаешь, как работает вода, верно? Просто скажи спасибо, что наш путь не лежит через пустыню. Она растопила бы лед в твоих венах.

Аларик странно посмотрел на нее.

– А если оттепель уже началась?

Рен хотела спросить, что он имел в виду, когда Эльске запрыгнула в карету. Она села рядом с Рен, заняв оставшуюся часть скамейки и положив подбородок на колени девушки, пока единственное свободное место не осталось рядом с Алариком. Как только Тор закончил загружать карету, он забрался внутрь и устроился рядом с королем.

Места оказалось даже меньше, чем думала Рен. Воздух стал теплее, плотнее.

Тор слабо улыбнулся.

– Что ж, предстоит интересное приключение.

Золотые ворота Анадона заскрипели, открываясь, и карета тронулась с места. Рен откинулась на спинку сиденья, прислушиваясь к затихающей суете во дворе. Вскоре воздух наполнился успокаивающим шорохом колес по гравию, карета мягко покачивалась, набирая скорость.

– Надеюсь, никого из вас не начнет тошнить, – отметила Рен.

– Нет, но мне ужасно скучно. – Аларик перевел взгляд на лес. – Сколько времени займет дорога?

– Пару дней, – ответила Рен, наблюдая за деревьями. – Мы поедем по Керркальской дороге на север, пока не доберемся до Гленлока. По пути есть деревни, где мы сможем немного отдохнуть, перекусить. После этого мы отправимся на запад, в горы. – Она взглянула на Аларика. – Идти там тяжело. Тея говорит, что горный перевал не для слабонервных.

– Ты забыла, что я прошел военное обучение в Гевре, – невозмутимо отреагаировал Аларик, – ты побеспокойся о своих нервах.

– О, прошу. Я выросла на обрыве, – заявила Рен. – Однажды налетел шторм и снес крышу с хижины моей бабушки. Меня тогда чуть не унесло.

Аларик хмыкнул.

– Когда мне было девять лет, я провалился под лед на озере. Мой отец держал меня там, пока я не посинел, – парировал он, словно они играли в игру. – Еще несколько дней я не чувствовал пальцы. Отец назвал это уроком жизни.

Рен в ужасе уставилась на него.

– И какой же урок ты вынес?

Аларик улыбнулся, но в его взгляде была печаль.

– Смотри под ноги.

Рен некоторое время молчала.

– Однажды в порыве раздражения я бросила мертвую рыбу в свою бабушку. Она так разозлилась, что заключила меня в кольцо пламени и держала там до рассвета.

Теперь настала очередь Тора ужаснуться.

– И какой же у тебя был урок?

– Следи за языком, – сказала Рен, пожав плечами. – Забавно, но я думаю, Банба простила бы меня раньше, если бы я целилась лучше.

– Она наказала тебя за твое безрассудство, а не за твой язык, – отметил Аларик.

– За все хорошее, что оно мне принесло. – Рен рассеянно провела пальцем по шраму на своем запястье. – С возрастом становилось все хуже.

– Мой отец говорил, что безрассудство проявляется только тогда, когда в человеке слишком много храбрости, – сказал Тор. – Когда я родился, на Карриге разыгралась свирепая метель. Отец шел всю ночь сквозь лед, град и снег, просто чтобы быть рядом с моей матерью.

– Похоже, в тот день она была храбрее, – сказала Рен.

– Да, – с нежностью согласился Тор, – она все еще храбрее.

– Что объясняет, откуда ты пришел, Иверсен, – отметил Аларик. – Первый раз, когда я встретил Тора, он бился со взрослым белым медведем. – Он рассмеялся, вспомнив это. – Ты был всего лишь мальчишкой, расхаживавшим по арене так, словно она принадлежала тебе. Мой отец не мог оторвать от тебя глаз. Думаю, тогда я первый раз почувствовал зависть.

Тор мрачно улыбнулся.

– Я точно так же завидовал, наблюдая за тобой.

– А эту историю я не прочь услышать, – сказала Рен.

Тор усмехнулся.

– Ладно, – начал он.

После рассказа Тора Аларик вспомнил, как в детстве он побывал на берегу Сундвика и заблудился там. Когда он с большой театральностью рассказывал, как хищные чайки гоняли его взад и вперед по знаменитому берегу с черным песком, Рен согнулась пополам от смеха, а из глаз потекли слезы. Затем настала ее очередь поведать о неприятностях. Она вспомнила день, когда погналась за белкой в Плачущем лесу, но застряла на дереве. Слишком смущенная, чтобы позвать на помощь, Рен ждала, пока Шен найдет ее. Он прибыл в полночь и с приводящей в бешенство легкостью вскарабкался по стволу и нашел ее свернувшейся калачиком на