Тина хихикнула:

— Вы хотите сказать, что, ухаживая за мной, на самом деле он охотится за богатой невестой?

— Именно! — подтвердил лорд Уинчингем. — Какое было бы разочарование, если бы вы приняли его предложение, а потом обнаружилось бы, что вместо богатой наследницы он получил бедную жену!

Тина внезапно закрыла лицо руками.

— Ах, как все это омерзительно, как ужасно! — воскликнула она. — Я чувствую себя животным на рынке скота! Чувствую себя грязной и униженной!

На ее глаза опять навернулись слезы. Ей хотелось встать и выйти из комнаты, но лорд Уинчингем, как только она поднялась, поймал ее за запястье.

— Отпустите меня! — почти захлебываясь слезами, вскричала она.

— Нет. Послушайте меня, Тина. Послушайте внимательно.

Отвернувшись от него, она отчаянно боролась с подступающими рыданиями. Он твердо держал ее за запястье и слегка потряхивал ее руку.

— Послушайте, Тина, — повторил лорд Уинчингем, — если это вас так расстраивает, мы все отменим. Я сделаю так, как следовало поступить с самого начала. Продам все, что можно продать, и передам Уинч Ламптону. Может быть, мне удастся спасти достаточно, чтобы дать вам хоть небольшую сумму денег. Конечно, после того, как я расплачусь с кредиторами, останется совсем мало, но я как-нибудь это переживу. Ваша идея с самого начала безумна, но, если честно, это вы меня уговорили!

— Да, это я вас уговорила, — согласилась Тина.

— А я вас от этого отговорю! Не плачьте, Тина. Я этого не стою. Вы как-нибудь проживете, если я найду для вас несколько сотен. Кроме того, вы нравитесь моей бабушке, так что она не даст вам умереть от голода.

— А что же будет с вами?

— Я уеду за границу. На континенте много таких же дурачков, как я, кое-как зарабатывающих на жизнь. Может быть, я даже вступлю во французскую армию. Наверное, королю не хватает хороших солдат; полагаю, он даже примет меня с распростертыми объятиями!

Тина рассмеялась сквозь слезы:

— Вы говорите чушь! Вы можете представить себя во французском мундире, этаким расфуфыренным часовым в Версале?

— Не беспокойтесь обо мне, — попросил лорд Уинчингем. — Я как-нибудь выкручусь, даже если мне придется стать cher ami какой-нибудь стареющей герцогини!

— Мы строим воздушные замки, — несколько неловко проговорила Тина, впервые повернувшись к нему лицом, и он увидел слезы, блестящие на ее темных ресницах. — Мы выбрали единственно разумный и фактически единственно реальный путь, чтобы не потерять ни Уинч, ни друг друга.

— Но вам придется переступить через себя! Вы приносите огромную жертву, — объяснил лорд Уинчингем. — Клянусь вам, Тина, если бы я мог что-нибудь для вас сделать, я бы сделал! Но я не знаю богатых женщин, да если бы и знал, ни одна из них за меня не вышла бы!

— Боюсь, ваша репутация вызывает подозрения, — съехидничала Тина. — Пока что я нашла только одно преимущество в моем положении никому не известной провинциальной барышни: я могу говорить все, что угодно, и ни у кого не хватит осведомленности опровергнуть мои слова!

— Что вы хотите этим сказать?

И тогда Тина рассказала ему, как заставила мистера Ламптона поверить, будто она богатая наследница, и как тот в ярости покинул дом.

— Черт бы его побрал! Ему не нужны деньги! — воскликнул лорд Уинчингем. — Я всегда знал, что на самом деле он хочет лишь унизить меня, увидеть меня опозоренным и изгнанным из общества! Это его месть, и, думаю, он уже давно обдумал этот каверзный план.

— Вы считаете, он вас обманул? Лорд Уинчингем помотал головой:

— Мистер Ламптон действовал значительно осторожнее. Он подождал, пока я крепко напился, а затем стал все глубже и глубже погружать меня в яму, которую сам же для меня и вырыл! Боже мой! Какой же я глупец! Я не заслуживаю ни капли снисхождения и прекрасно это знаю!

— Все мы совершаем ошибки, — пролепетала Тина.

— Ошибки! — почти закричал он. — Пока я лежал здесь, в этом любимом мной доме, я впервые осознал, что он для меня значит! Я смотрел из окна на деревья и вспоминал, как в детстве забирался на них, как слушал кудахтанье фазанов. Все, что меня окружает, напоминает мне о детстве, о тех днях, когда я был здесь счастлив, пока не уехал в Лондон. Как я мог стремиться к иной жизни? — В отчаянии посмотрев на Тину, лорд добавил: — Иногда мне кажется, что я унаследовал безумие, которым страдал кто-то из моих предков!

В его голосе чувствовалось такое волнение, что Тина испугалась возвращения лихорадки.

— Перестаньте думать об этом. Не волнуйтесь зря. Когда вы подниметесь, все это покажется вам не таким уж страшным. У больного человека всегда дурное настроение, и ему не хватает мужества взглянуть в лицо трудностям!

Лорд Уинчингем вдруг закрыл глаза.

— Простите, Тина! Я вел себя как скотина, а вы так великодушны!

Он отпустил ее запястье, и его рука бессильно упала на постель.

Тина тихо стояла, глядя на него, и вдруг поняла, что он спит крепким, глубоким сном полностью изможденного человека. С взъерошенной головой и закрытыми глазами лорд Уинчингем казался очень молодым. Удивительно, что когда-то она его боялась! Он молод, уязвим и глуп. Кто он? Человек, совершивший страшную ошибку, или всего лишь мальчишка, потерявший голову от богатства и погрязший в пороках Лондона?

Дыхание его было ровным, и она, тихо отойдя от постели, встала у окна, чтобы еще немного полюбоваться храмом. Должно быть, многие поколения Уинчингемов любовались им, вспоминая о богине, в честь которой он был воздвигнут. Все в этом доме дышало любовью: купидоны в гостиной, храм в саду, огромные постели в каждой комнате, с закрывающимися пологами, чтобы скрыть счастливых влюбленных от посторонних глаз.

Тина помотала головой. Сейчас она не должна думать ни о чем, кроме денег! «Деньги, деньги, деньги!» Эти слова сверлили ее мозг. Она пошла к двери и, отворив ее, нос к носу столкнулась с Джарвисом, камердинером, столь трогательно преданным своему хозяину.

— Его светлость спит, — тихо сообщила она.

— Он слишком много разговаривал, — с упреком заметил Джарвис.

— Я знаю, но не думаю, чтобы это сильно повредило ему, во всяком случае, надеюсь.

Ему уже и так причинили немало вреда, если хотите знать мое мнение, — почти неприветливо сказал камердинер. — Я не раз предупреждал его светлость о мистере Клоде: «Он вас до добра не доведет, милорд, помяните мои слова!» Но его светлость лишь смеялся надо мной.

— Вы считаете, что это сделал мистер Клод? — осведомилась Тина.

— А кто еще выиграл бы от смерти его светлости? — с неопровержимой логикой отозвался ее собеседник. — Но вот что я вам скажу, мисс, никто из тех, кто работает в Уинче, не останется с мистером Клодом! Он очень плохой человек!