Это такая игра, сказать как можно меньше и заставить своего оппонента выдать хоть какую-то информацию. Но тут он фиг меня обыграет, я своё лет десять назад отнервничал.

— Повода нет, — согласился он. — Но люди разные. Кто-то и без повода в такую истерику впадает, что любо-дорого посмотреть.

— Ну, ты тоже спокойный, — сказал я. — Или у тебя группа захвата этажом выше сидит?

— В любом другом случае я сказал бы, что и сам справлюсь, к хренам, — сказал он. — Но после вчерашнего меня одолевают смутные сомнения. Кто был твоим инструктором по рукопашке?

— Ты его не знаешь.

— А я ведь многих знаю, — сказал он. — Но стиль боя не наш, не комитетский.

— Так ведь и я не ваш.

— Ну да, ты говорил, — сказал он. — ГРУ, все такое. Спецназ?

— А ты, типа, еще не выяснил?

— Тут странное дело, Чапай, — сказал он и отпил пива. — Мы направили запрос в министерство обороны, хотели твое личное дело посмотреть, послужной список заценить, так сказать, и знаешь, что произошло?

— Удиви меня.

— Нам отказали, — сказал он. — Мне, сука, целому майору страшного КГБ и отказали в нашем родном министерстве обороны. Как будто мы в целом не одно дело делаем и не одну и ту же Родину защищаем. Можешь ты как-то эту ситуацию прокомментировать?

Я тоже глотнул пива и поставил стакан на стол.

— Удивлен не меньше тебя.

— А мне кажется, что все-таки меньше, — сказал он. — Чем ты там таким занимался, Чапай? Базу ЦРУ на Луне рассекретил? Гитлера в Аргентине топором зарубил?

— Это секретная информация, — в такие игры можно играть и вдвоем. — И я не должен ее разглашать.

— Но мне-то ты можешь сказать.

— Не могу.

— Что ж, я не удивлен, — вздохнул Сашка.

— Вы в чем меня подозреваете вообще? — спросил я. — Что вы мне, так сказать, инкриминируете?

— Пока ничего, — сказал он. — Но сам тот факт, что ты за границей работал…

— И что? — спросил я. — Мало ли, кто там за какой границей работал. Мы же сейчас с тобой в моей квартире в Люберцах разговариваем, а не в моих апартаментах в Нью-Йорке, из окна детская площадка видна, а не Центральный Парк. И пиво пьем, а не шестидесятилетний односолодовый «Macallan» тысяча девятьсот двадцать шестого года из бочки номер двести шестьдесят три.

— Немного жаль, конечно. Но, с другой стороны, если бы у тебя были апартаменты в Нью-Йорке, с тобой бы вообще никто не разговаривал, сам понимаешь, — сказал Сашка. — Собаке — собачья смерть и все такое, к хренам. Сам, небось, такое исполнял.

— Хорошая попытка, но нет, — сказал я. — Все равно не разглашу.

— Да и черт с тобой, — сказал он.

Первая банка пива как-то незаметно подошла к концу, и он начал разливать из второй. Ситуация была максимально странная, я с таким еще не сталкивался. Допрос, не допрос, вроде сидим и пиво попиваем, но разговор какой-то не слишком душевный складывается, да и пистолет в его кармане немного меня напрягает… Куда я попал? Точнее, во что я опять вляпался?

И зачем?

И что делать, если разговор у нас с ним так и не сложится? Бить его по голове, хватать второй комплект документов, наличку и наградной пистолет и пускаться в бега? В мире, в котором я уже когда-то жил, но о реалиях которого я мало что помню? Куда здесь вообще можно бежать, если на пятках у меня будет висеть комитет, может быть, уже и не всемогущий, но все еще довольно влиятельный? Ну, я, конечно, побегаю, опыт есть, но это в любом случае дорога в один конец.

Хорошо бы узнать, в чем они меня подозревают и разобраться с этим до того, как все полетит в тартарары.

— Ладно, что-то я не с того начал, — вздохнул Сашка и принялся разделывать рыбу. Интересно, он потом этими же руками за пистолет хвататься будет? — К чему ворошить прошлое, верно?

— Угу, — сказал я не понимая, к чему он клонит.

Наверное, какой-то метод ведения допроса. Сейчас он попытается усыпить мою бдительность, а потом как прыгнет…

— Давай сменим тему, — сказал он. — За ЦСКА, небось, болеешь? Как тебе ребята в прошлом году, рад их чемпионству?

— А ты за кого?

— Я за «Спартак», — сказал он. — Но нам не повезло. А в том матче нас еще и засудили, к хренам. Удаление и два пенальти… Ваши, конечно, молодцы, но так нечестно…

Я понятия не имел, кто был чемпионом СССР по футболу в восемьдесят восьмом году, но мне почему-то казалось, что это был не ЦСКА. Или я просто уже ожидаю подвоха от любой его реплики?

— Признаться, я не следил, — сказал я.

— Как так? Ты ж физрук.

— Не до того было.

— Понимаю, — согласился он. — Опять не будешь разглашать, да?

— Угу.

— А как тебе «Воры в законе»? Гафт, конечно, красавчик, а как Акопян себе руку ножовкой отпилить пытался… Или тоже не следил? А «Собачье сердце»? Абырвалг, абырвалг…

— С какой целью ты пытаешься определить степень моей вовлеченности в культурную жизнь? — поинтересовался я.

— Просто беседую, — сказал он. — Чисто по-соседски. Но ты сегодня какой-то неразговорчивый, Чапай.

— Просто жду, когда ты перейдешь к делу, — сказал я.

— Дела, как говорится, у прокурора. А нам с тобой надо просто пару вопросиков обкашлять.

— Например?

— Ну и как тебе у нас? — спросил он.

—