— Известно, что он ищет?

— Лишь слухи, мой повелитель.

— Говори, — потребовал я, подавшись вперед.

— Девушку. Он ищет девушку.

— Вот как, — с улыбкой ответил я, — маленький правитель нашел свою пару?

Род Хассаира был необычен, очень необычен. Они — оборотни, у которых есть истинная пара. Значит, мальчишка вскоре женится, как только найдет ту, которую видел во сне? Интересно, очень интересно.

— Думаю, это так. Но ведь у вас не будут проблем с объяснением того, почему вы гостите у де Шалиса, когда туда явится делорд? К тому же, сейчас там и эрледи. Санронг может попросить покровительство у Темного повелителя, разве не так?

— Не так, — отрицательно качнул головой и развернулся в кресле к окну. — Лорд де Шалис и слова не скажет против моего, пока я храню его тайну от делорда. Пусть я не имею власти над де Шалисом, но над ним имеет власть Хассаир — и он может наказать его за подобные дела за его спиной: это ведь он замыслил двуликого ребенка, выставив на шахматную доску свою дочь в качестве пешки. Но сейчас меня волнует не Хассаир — от него проблем не будет. Есть кое-что более интересное.

— Что же, мой повелитель?

— Магия, — ответил я и встал, подойдя к окну. — Сегодня кто-то перенаправил заклинание эрледи. Когда я растворял его, почувствовал ту самую магию — чужеродную, необъяснимую. Не светлую. Но и не темную.

— Как тогда?..

— Да, — сказал и взглянул на первого советника. Тот был уже не молод, я точно не знал его возраст, но Виалор всегда был рядом в трудную минуту, направлял и давал советы с тех пор, как я взошел на престол. — Тогда эта магия спасла мне жизнь. И сегодня я почувствовал её вновь. Только на этот раз она была враждебной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вы смогли поймать источник?

— Нет, — отрицательно качнул головой и едва слышно добавил: — Эту магию отследить невозможно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вечером, дожидаясь эрлорда, я обдумывала все, что узнала в письмах Аламинты. Общая масса писем сводилась к чему-то порнографическому, выраженному в самом разном творчестве: стихах, прозе и рисунках. Последние особенно увлекли: как бы я не переворачивала лист, не могла понять, что именно на них изображено.

В общем, Аламинта была весьма любвеобильной, среди её любовников были самые разные представителя мужского пола. Но одно письмо меня особенно заинтересовало, именно его я перечитывала несколько раз, почти запомнив наизусть:

“Дорогая моя Аламинта!

Не передать словами, как меня колотит от злости. Ах этот подлец, Анвейм! Не побоюсь его называть по имени, потому что своего титула он недостоин. Моя родная, боюсь представить, что тебе довелось пережить.

Главное, что ты теперь здесь, в Темных землях. Здесь спасти тебя будет гораздо проще. От этого тирана и твоего самодура-отца. Ни о чем не волнуйся. Я все решу. Я знаю людей, которые помогут. Кто так же как и мы с тобой ненавидит союз светлых и темных.

Связываться с тобой письменно опасно. В следующий раз приду к тебе через зеркало. Письмо сожги, чтобы никто не узнал о наших планах.

Навеки твой, Даргерт”

Одно я могла сказать точно: Аламинта не слишком-то доверяла своему любовнику, имя которого я теперь знаю, раз не выполнила его наказ и не сожгла письмо, а спрятала в тайнике. Это наводило на мысли, что она вовсе не была той влюбленной дурочкой, какой её считал Даргерт. Тем более другие письма датировались недалеко от этого, поэтому с уверенностью можно сказать — любовью тут и не пахло. Значит, она его использовала.

Посему использовать его могу и я. Разумеется, это опасно, потому что он собирается избавиться от ребенка, я же ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не собиралась этого делать. Словно в подтверждение ребенок толкнулся. Я уже так к этому привыкла: чувствовать его, ощущать его по сотне раз на дню. Просыпаться вместе с ним и думать о том, как я буду любить и заботиться о нем, когда он родится. Я не могу позволить дать его в обиду. Никому. Будь то загадочный Даргерт или эрлорд.

Дверь открылась. Я слегка вздрогнула, увидев его светлость: как всегда безупречного, собранного, одетого с иголочки. Иногда его совершенность наводила на меня уныние. Разве такой мужчина можнт оказаться хорошим отцом? Он слишком увлечен собой и максимум, что его интересует — дела Ардахейма. Конечно, я могла ошибаться и мои слова — не истина в последней инстанции, но именно такое впечатление он производил. Холодный, надменный светлый.

— Добрый вечер, Аламинта.

— Рада видеть вас, ваша светлость.

— Какая неприкрытая лесть, — усмехнулся он и, сняв сюртук и повесив его на стул, лег рядом.

Странно, я привыкла к этой близости и даже не шелохнулась, просто осталось лежать так же, как и была: в одной светло-розовой сорочке. Сам же эрлорд был в брюках, светлой рубашке и жилетке, которая весьма выгодно подчеркивала широкие плечи и узкую талию. Сегодня мне хотелось любоваться им как мужчиной: видимо, письма Аламинта оказывали на меня неправильное влияние.

— Как он сегодня себя вел? — спросил мужчина и потянулся к краям сорочки, начав приподнимать её. Я же привычно натянула одеяло, оставив открытым лишь округлый живот. — Привет, наследник.

Я застыла. Он первый раз обратился к нему. Это растрогало меня: на глазах проступили слезы. Чертовы гормоны, проявляются в самый неподходящий момент! Положив руку на живот, эрлорд направил магию к ребенку. Тот с благодарностью принимал её, пока я вновь млела от этого обмена энергиями. Мне действительно нравилась светлая магия.