В кресле перед его столом сидела Рая Ивон. Руки ее были спокойно сложены на коленях, чуть усмехаясь, она смотрела на Стерха с откровенным любопытством.

Стерх глубоко вздохнул, потом поднял глаза к потолку, попытался сделать менее глупое лицо, чем у него было. Он попросту забыл, что они договорились свидеться.

– Почему вы сидите тут в темноте? – спросил он, вытаскивая магазин из пистолета, выщелкивая патрон из ствола, и вставляя его снова в магазин.

– Чтобы проверить насколько хорошо вы владеете собой, – ответила она уже с настоящей улыбкой. – В детективах, которые я обожаю, все парни, вроде тебя, очень хладнокровные типы. Хотела убедиться, так ли это на самом деле?

– Теперь-то знаешь, что нет?

– Теперь знаю.

Оба снова посмотрели на ПМ, который Стерх держал в руке. Вздохнув, он отодрал от него остатки липкой ленты, подошел и бросил его в верхний ящик стола. И пошел на кухню, чтобы поставить чайник.

– Я все еще должна… вести себя спокойно, или могу встать?

– Разумеется, – вздохнул он.

Она вошла на кухню своей спокойной, чуть ленивой, но на самом деле очень решительной и красивой походкой. На эту встречу мисс Ивон приоделась довольно… гм, спортивно. На ней был обтягивающий тонкий свитерок и темно-серые шароварчики, которые, как ни странно, подходили к плетеным туфлям на невысоком каблуке. Волосы свои она собрала в свободный хвостик, спадающий ниже лопаток, почти до поясницы, а «макияжа» на лице не было. Или он был таким искусным, что Стерх не мог его увидеть.

– Я забыл о нашем уговоре, – повинился Стерх.

Она подошла и встала около него.

– Это совсем не комплимент, тебе не кажется? – Он покачал головой, соглашаясь. – Может, скажешь что-нибудь более обнадеживающее?

Он повернул голову. Она смотрела ему в глаза с улыбкой. Он положил руки ей на плечи, легко притянул к себе и поцеловал в губы. Сам был холодным и совершенно жестким, потому что некогда слишком часто и легко совершал подобные действия. Впрочем, девушкам это нравилось, однажды, как он помнил, девицу от поцелуя начала бить дрожь… Но Ивон Рая не задрожала, он посмотрел на нее и убедился, что она почти так же холодно и трезво смотрит на него. Единственное, что ее извиняло – она не перестала улыбаться. Стерх восстановил равновесие, отошел от девушки и сделал вид, что ищет в навесном ящике чашки для чая.

– Должна признать, у тебя это получается, – сказала она.

Она уже не улыбалась, смотрела на него чуть исподлобья. Он не знал, что это значит.

– Вика была вежлива?

– Виктория? – Рая чуть приподняла одну бровь. – Вежлива? Не знаю, что ты имеешь в виду. Дождалась меня, демонстративно закрыла все шкафы, потом самыми кончиками пальцев подала мне несколько номеров «Интерполиции», и уходя так хлопнула дверью, что я пожалела, что не захватила плеер. Он бы закрыл уши от этой акустической… атаки.

Стерх улыбнулся даже с каким-то облегчением. Некоторые вещи были привычны и не менялись, например, поведение Вики.

– Она в тебя влюблена? – спросила Рая напрямую.

– Господи! Откуда такие мысли?

– Значит, вас ничто не связывает?

– Связывает, и довольно много – работа.

– А кроме… этого?

– Моя фамилия не Прорвич-младший. И я не думаю, что каждая юбка, которая появляется в радиусе трех километров, теряет голову от моего обаяния.

– Давай не будем о Прорвичах, особенно о младшем, – попросила она.

Вода вскипела, Стерх налил немного в заварочный чайник, сполоснул, потом заварил, поставил под ватный колпак.

– Вот, нужно немного подождать. – Он подумал, посмотрел на Раю, которая деловито усаживалась к столу. – Я, собственно не спросил, не хочешь ли ты кофе… Но кофе у меня только растворимый, а вот чай я обещаю настоящий. – Он сел напротив нее. Распределил чашки. С удивлением подумал, что все еще не хочет есть, а может быть, не хочет возиться с пиццей или бутербродами. – Обойдемся печеньем и джемом, ладно? Вот только с молоком, кажется проблема… И масла у меня нет, я стараюсь худеть.

Она кивнула, он поднял колпак с заварочного чайника, разлил остро пахнущий, возбуждающий напиток. Намазал джемом овсяную печеньину, откусил сразу половину.

– Почему Прорвичи отказались от моих услуг? – спросил он, жуя.

– Ах, вот оно что!

– Что такое?

– Ты… ты пригласил меня к себе, чтобы задать этот вопрос?

Стерх поставил свой бокальчик на стол и внимательно посмотрел на нее.

– Разумеется.

– Это твоя ошибка, – она тоже поставила свою чашку на блюдечко. – Прорвичей я оставляю на работе.

Он протянул руку, положил ее на стол ладонью вверх.

– Дай мне свою руку.

Она посмотрела на него с неудовольствием, потом перевела взгляд в окно, даже повернулась к нему чуть боком. Но он знал, что она уступит, потому что была не из тех женщин, которые быстро отказываются от своей цели, а цель у Раи Ивон на сегодняшний вечер, кажется, была вполне определенная. Вздохнув, повернулась к нему, положила свою узенькую лапку в его широкую, чуть мужиковатую ладонь. Он несильно сжал ее.

– Собственно, я не хочу чаю, – признался он. – Просто соблюдал этикет. Пойдем лучше покурим… на диване.

Она улыбнулась. Не выпуская ее руку, он поднялся, обвел ее вокруг стола и направился в большую комнату. Усадил гостью в уголок дивана у окна, быстро сел рядом, скинул домашние шлепанцы и лег на ее коленки. Это было так приятно, он и забыл, как приятно это бывает.

– Мы уже похожи на женатиков, – проговорила она все еще чуть надутым тоном.

– Я поясню, что имел в виду, когда задал тот вопрос… Собственно, извини, у меня были очень тяжкие дни. На моих глазах происходит довольно страшная история.

– Сказочная?

– Почему сказочная?

– Ну, ты же сказал, что история страшная. А сказки обычно бывают страшными.

Стерх запрокинул голову, посмотрел на нее, она откинулась на спинку дивана, сидела тихо, еще не очень уверено придерживая его голову.

– Ну, ты начинаешь? Жил-был…

– Жила-была девушка, – невесело начал Стерх.

– Блондинка, – внесла со своей стороны одну из главенствующих, должно быть, деталей Рая.

– Почему блондинка? – удивился Стерх.

– Принцессы в старых сказках почти всегда бывают блондинками.

– Вообще-то, она была обычная светло-русая красавица… Нет, не красавица, не так. Но в ней была некая радость жизни, которая сейчас редко встречается.

Замолчал, послушал, как его голос тает в шуме автомобилей, проносящихся по улице внизу, как где-то очень далеко загудела электричка… Наверно, это на Октябрьской дороге, а может, на Рижской. Они обе проходили недалеко, скорые и мимоидущие электрички были слышны, как на интеллигентной даче в старых романах.