– Номер узнаёшь?

– Впервые вижу.

– Однозначно, месть. Вспоминай, кого из явившихся «на сеновал» за большой и светлой любовью, обещал взять замуж?

Именинник наморщил лоб.

– Никого. Во избежание неприятных сюрпризов я этот вопрос вентилирую сразу.

– Может, тебя беременностью шантажировали или тестом на отцовство пугали?

– Да не было ничего подобного! – раздражённо выкрикнул юбиляр, стукнув по столешнице так, что зазвенела посуда.

Сидящие за соседними столиками устремили на мужчин любопытные взоры.

– Всё о`кей, всё о`кей, – продемонстрировал им Вадим «резиновую» улыбку. – Парень хватил лишку. С кем не бывает…

– Не о`кей, – прошептал Андрей побелевшими губами. – Последнюю неделю я мерзко себя чувствую: плохо сплю, горло болит, герпес вон выскочил, температура подозрительная. Зашёл к своему домашнему доктору за рецептом, и тот мне сразу прививку противогриппозную вкатил, типа, приказ федеральных властей о массовой вакцинации населения. Мне же после этой их H1N1 совсем хреново стало: знобит, подташнивает, башка кружится. А это, оказывается, не прививка вовсе, а вон что…

Повисла звенящая пауза. Вадим какое-то время переваривал услышанное, затем рассмеялся:

– Не ожидал я, Андрюха, что ты так легко можешь купиться на столь банальную разводку. Однозначно, бабская месть.

В глазах Шнайдера заблестели пьяные слёзы.

– Боюсь, это не разводка, – замахал он руками перед носом репортёра.

– Хорошо, – улыбнулся тот. – Раз ты такой внушаемый товарищ, слетай завтра в СПИД-центр, сделай экспресс-анализ. Уже через полчаса узнаешь результат и успокоишься…

Голос Андрея предательски задрожал:

– А если он окажется… положительным?

– Тогда, – сделал скорбное лицо Вадим, – ты изменишь свой образ жизни и вовремя начнёшь лечение.

Юбиляр замотал головой, словно лошадь, которую обсели слепни.

– Не пойду я туда позориться. Там одни гомики, нарики и…

– …дурики, не пользующиеся презервативами, – продолжил журналист реплику приятеля. – Чего ты боишься? Сам же только что сказал, что СПИД нынче приравнивается к насморку…

– Не лови меня на слове! Все мы герои, пока проблема не коснется собственной шкуры…

– Ну, хочешь, я пойду вместе с тобой?

– Нет! – заорал Шнайдер, как ужаленный. – Тогда точно решат, что мы – гомики. Я сам… как-нибудь.

Уснуть этой ночью ему не удалось. Он выкурил две пачки сигарет, осушил пол-литровую бутылку подаренного Яшкой виски, но вожделенное опьянение так и не наступило. Ни о чём другом, кроме завтрашнего теста, он думать не мог. Андрей нервно ходил по квартире, вопрошая Всевышнего: «Неужели допустишь? Неужто я заслужил такую страшную кару?». Ответа не было. «Молчание – знак согласия, – решил он. – Господь не желает общаться со своим грешным творением. В церковь, что ли, сходить?».

Едва дождавшись утра, Шнайдер вызвал такси. На деревянных ногах спустился по лестнице, подошёл к машине, плюхнулся на пассажирское сидение рядом с водителем.

– Улица Бетховена, дом один, – бросил он в ответ на вопросительный взгляд таксиста.

Услышав адрес, тот непроизвольно отшатнулся от пассажира. Дежурная улыбка сползла с его лица, сменившись напряжённо-испуганной миной. Так и ехали до самого центра в гробовом молчании, боковым зрением наблюдая друг за другом.

«Вот и первая реакция социума, – подумал Андрей с горечью. – То ли ещё будет, если я окажусь носителем смертоносного вируса».

Такси тормознуло у старинного пятиэтажного особняка. Отсчитывая деньги за проезд, Шнайдер поймал на себе брезгливо-настороженные взгляды проходивших мимо девчонок в мини-юбках, и ему захотелось провалиться сквозь землю.

В ожидании своей очереди в предбаннике маялись пять человек: симпатичная женщина с заплаканными глазами, парочка геев, девушка в тёмных очках и кепке с козырьком, закрывающим пол-лица, и солидный мужчина лет сорока, затравленно поглядывающий на входную дверь. Никто ни с кем не общался – психическое состояние присутствующих было отчаянно подавленным.

«Вот Господь и собрал в кучу свежую партию грешников для зачтения им смертного приговора, – с непонятным злорадством подумал Андрей. – Девка в кепке, определённо, наркоманка – худая, как гоночный велосипед, и рукава натянуты до самых ногтей, чтоб не светить «убитые» вены. Мужик, по всему видать, мой коллега, нарвавшийся на инфицированную девицу. С геями всё понятно – поделом огребли. А вот женщина… скорее всего, жертва. Небось, от супруга неверного ВИЧ хватанула. Обидно, конечно. Хотя… Как говаривал Глеб Жеглов, наказания без вины не бывает. Вовремя надо с негодными партнёрами расставаться».

Время ожидания тянулось мучительно долго. Нервы уже не выдерживали, и Андрей стал ходить по коридору, изучая плакаты, призывающие к профилактике и борьбе с недугом. На одном из них кто-то из остряков приписал внизу корявым почерком: «Лучшее средство от СПИДа – импотенция». На другом, уже по-русски, простым карандашом было нацарапано: «Кунаки! Геноссе! Амиго! «Положительные» ребята! Если вилы припрут к горлу, звоните Максу. Одна голова хорошо, а полторы – лучше». Андрей достал из кармана мобильник и внёс в адресную книгу номер земляка. Вдруг пригодится.

В это мгновение кто-то положил руку на его плечо. Вздрогнув всем телом, Шнайдер обернулся. Молоденькая медсестричка с подчёркнуто доброжелательной улыбкой приглашала его в кабинет доктора. Ноги враз онемели, ладони взмокли, на лбу выступил пот. Сейчас объявят результаты анализа, и жизнь расколется на две части: до приговора и после… А может, пронесёт?

Доктор поздоровался с ним за руку и, дружески улыбаясь, предложил сесть. За спиной эскулапа напряжённо замерла медсестричка с какой-то ампулой в руках. «Кабздец котёнку – нашатырь наготове», – пронеслось в разгорячённой голове, и он безвольно брякнулся на стул.

Из всего сказанного врачом Андрей запомнил только первое предложение: «Результат, к сожалению, положителен: вы являетесь носителем ВИЧ-инфекции, но это не смертельно».

Он, конечно, готовился к худшему, но до последнего надеялся, что смс-ка – чья-то злая шутка. Что доктор развеет его опасения, и он вернётся к своей обычной жизни сибарита и ловеласа.

Рукавом джемпера Шнайдер вытер со лба пот и тупо уставился на распинающегося перед ним медика, который воодушевлённо толковал о том, что, начиная с 2015-го года, продолжительность жизни больных СПИДом в Германии увеличилась на целых восемь лет. Что, благодаря высокоактивной, антиретровирусной терапии, больных ждёт не скорая смерть, как это было раньше, а «позитивная» старость. Правда, для этого нужно полностью изменить образ жизни.

– Что поделаешь, – сетовал он, – болезнь очень коварна и не имеет обратного хода. Современная медицина может несколько замедлить её проявления, но не победить. Зато вовремя поставленный диагноз и грамотное лечение отодвинут развитие ВИЧ-инфекции до стадии СПИДа. На какое-то время…

– На какое? – спросил Андрей сдавленным голосом.

– Это будет зависеть только от вас. Если не будете курить, употреблять спиртное, начнёте соблюдать диету… Ну, с сексом, сами понимаете… Должен вас предупредить, что по немецким законам, заражение партнёра вирусом иммунодефицита является предумышленным преступлением и карается лишением свободы на срок от шести до десяти лет. Да-да, халатность и безответственность в этом вопросе приравниваются к нанесению тяжких телесных увечий.

– Знаете, доктор, – с усилием выговорил Шнайдер, – вы напомнили мне старый советский анекдот:

«Заводской партком принимает рабочего в члены КПСС:

– Выпиваешь? – спрашивают его.

– Бывает иногда…

– Придётся бросить.

– Как скажете, товарищи…

– Куришь?

– А как же…

– Надо прекратить.

– Хорошо, раз