себе под нос и поплёлся на Гогенцоллерновский мост присматривать площадку для самоубийства.

«Всё равно мне шандец, – рассуждал мужчина по дороге. – Ну, протяну ещё пять-восемь годков и что выиграю, если качество оставшейся жизни будет ниже уровня городской канализации? Медленное угасание и полная изоляция не по мне. Раз уж выпал пиковый туз, надо оставаться мужиком и самому решить: как, где и когда».

Андрей долго метался по мосту, останавливаясь то под одной аркадой, то под другой, то под третьей, и всё не мог определиться с выбором. Не так давно они с Вадимом были здесь. Тот делал репортаж с соревнований по альпинизму, которые уже не первый год проводились под Гогенцоллернбрюке. Глядя на четырёхсотметровый мост, он тогда сказал Вадьке: «Лучшего места для самоубийства и придумать трудно». Приятель отшутился: «Сам бы утопился. Жаль, не сезон – вода шибко холодная». «А по мне так в самый раз, – не согласился он. – Чем ниже температура, тем лучше будет выглядеть труп на похоронах». Накаркал.

Упёршись спиной в решётку, разделяющую пешеходную дорожку и железнодорожный путь, Шнайдер прикидывал, сколько времени ему понадобится для завершения земных дел. «Месяца в два, пожалуй, уложусь, – решил он. – Да и вода к той поре будет теплее».

Выбрав место, время и способ ухода из жизни, Андрей повеселел: какая-никакая определённость. Проходя мимо припаркованного у обочины «Volvo» с дюссельдорфскими номерами, он написал на его пыльном капоте: «Танки грязи не боятся» и показал язык старушке с седыми букольками и французским бульдогом на поводке. Наконец-то можно было не соблюдать условности и вести себя так, как захочет его левая нога.

Первое, что Андрей сделал по приходу домой – составил список мероприятий, которые следовало провести в самое ближайшее время. Выглядел он так:

1. Сходить в церковь, поговорить с батюшкой.

2. Продать Яшке мою часть бизнеса.

3. Реализовать автомобиль.

4. Заказать надгробный памятник.

5. Забить место на кладбище.

6. Узнать банковские реквизиты нашего детдома.

7. Прочее.

Для визита к врачу, на котором так настаивал консультант из СПИД-центра, в списке места не нашлось. «Поставят на учёт, – рассуждал Андрей, – начнут регулярно дёргать, а то и в больницу положат. Потом посадят на ежедневный противовирусный коктейль, от которого возникают тяжёлые сопутствующие заболевания. Нужно будет соблюдать диету, делать специальные физические упражнения, принимать лекарства по жёсткой схеме. Со временем разовьётся привыкание вируса к препарату и – похоронный марш Шопена. Опять же, информация о диагнозе просочится вовне. Оно мне надо?».

Ауди он продал мгновенно, стоило лишь разместить объявление в Интернете. А вот с продажей бизнес-доли пришлось повозиться. Правда, и этот вопрос вскоре утрясли. Он был рад, что до мотивов его поступка докапываться никто не стал. Сотрудники удовлетворились формулировкой: «Здоровье рухнуло. Срочно нужны деньги на лечение в швейцарской клинике».

Что касается церкви, то переступить её порог Шнайдер так и не решился. Совесть не позволила. «Задумав небогоугодное дело, нельзя лезть в храм за благословлением», – пробубнил он себе под нос, любуясь золочёным куполом с крестом.

Спустя несколько минут Андрей поймал священника на подворье, когда тот выходил из своего автомобиля.

– Батюшка. Ответьте мне всего на один вопрос.

– Спрашивай, сын мой.

– Что должен сделать человек, который точно знает, что скоро умрёт?

– Исповедаться, – ответил тот, не задумываясь. – Долги отдать. Прощения попросить у всех, перед кем виноват. Поклониться могилам предков. По возможности сделать доброе дело, осчастливив хотя бы одного человека…

– Спасибо, – прошептал Шнайдер, целуя ему руку.

Виновато улыбнувшись, священник перекрестил спину удаляющегося с подворья мужчины.

Лёжа в постели, Андрей обдумывал советы духовного пастыря. Прощения просить ему было не у кого. Долгов сроду не водилось. Где находятся могилы его предков, он понятия не имел. Исповедоваться даже не собирался. В чём ему каяться? В том, что всю жизнь не мог простить свою беспутную мать, бросившую его холодной ночью на привокзальной скамейке? Или за то, что фиктивно женился на немке ради передислокации в мир капитала и даже сменил свою русскую фамилию на её немецкую? Так не знает он своей настоящей. В свидетельство о рождении записали Андреем Сержантом, в честь сержанта милиции, обнаружившего уже посиневшего младенца в закоулке привокзального багажного отделения. А может, надо покаяться за неуёмный сексуальный аппетит? Так он никого никогда не насиловал. Да что там насиловал, даже не уговаривал. Как говорится, была бы честь предложена, а там – дело хозяйское, базар большой.

Нет, исповедь в его случае – это фарс. Ну, что он на ней скажет? Каюсь, батюшка, за то, что завтра совершу самый страшный и непростимый грех? Дурдом! Лучше уж сразу заняться следующим пунктом – благотворительностью.

Андрей сел за компьютер и все деньги, вырученные за проданный автомобиль, перевёл на счет детдома, в котором вырос. После этого ему полегчало, будто камень с души свалился. Словно отдал давно тяготивший долг.

Шнайдер почувствовал такое умиротворение, такую гармонию с миром и такое согласие с самим собой, что впервые за последний месяц уснул крепким, безмятежным сном. Спал часов десять, почти до трёх ночи. Проснулся от приступа голода. Желания что-то приготовить не возникло. Он достал из холодильника палку «Салями», зубами содрал оболочку, покрытую тонким слоем плесени и, жадно отхватывая крупные куски, отправился на балкон. На улице совсем недавно прошёл дождь, насыщенный озоном воздух щекотал ноздри и кружил голову.

Его умиляло всё: звёздное небо, свет луны, отражающийся в мокрых стёклах припаркованных у подъезда автомобилей, негромкие звуки музыки, звучащие из приоткрытого окна соседки справа… «Боже, хорошо-то как! – прошептал Шнайдер, вдыхая полной грудью ночную свежесть. – И это благолепие для меня скоро закончится…».

Мысленно перебирая своих сексуальных партнёрш в поисках той, которая назвалась его Ночным Приключением, Андрей незаметно для себя уписал всю колбасную «дубинку», запил съеденное завалявшейся на балконе бутылочкой «Кёльша» и тут же потянулся к сигаретам. Закурив, спохватился: «Мне же ничего этого уже нельзя! Хотя… Теперь уже без разницы!» – и с наслаждением втянул в себя сигаретный дым.

Вдруг на уровне четвёртого этажа, перед самым его носом, невесть откуда возник чёрный ворон. Покружил-покружил, да и присел на перила балкона, бесцеремонно уставившись на курильщика.

На побледневшей физиономии Андрея застыло выражение полной растерянности. Даже выпущенное им сигаретное облачко замерло перед немигающим взглядом зловещей птицы.

«Плохой знак, – подумал он. – Безносая с косой досрочно за мной явилась, а я ещё не подготовился. Может, ещё успею?».

Он бросился к компьютеру, стал лихорадочно листать сайты похоронных услуг. Для начала нужно было определиться со способом захоронения, затем выбрать приличное надгробие.

Каких только вариантов погребения не предлагал интернет! Например, кремация: «Мы выполняем заказы на развеивание праха усопших с бортов морских судов». А вот ещё прикольнее: «Предлагаем запуск урны с останками в открытый Космос». «Мечты сбываются! – криво усмехнулся Андрей. – Я в детстве так мечтал стать космонавтом».

Предложений о «земельных» захоронениях было выше