сережки к ней: с голубыми аквамаринами в окружении кристаллов из горного хрусталя. Вещицы были очень милыми, но Магда подумала, что они больше подошли бы взрослой женщине, к тому же стоили слишком дорого для такого мальчишки, как Отто.

– Они подходят к твоим прекрасным глазам, – сказал Отто. – Давай я приколю брошку тебе на рубашку.

Пока Отто возился с замком, он как бы невзначай дотронулся до ее груди. Внутри у Магды все сжалось, а сердце бешено забилось.

– Я не заслуживаю поцелуя? – прошептал он ей на ухо.

Покраснев, скорее от ярости, чем от желания, Магда быстро чмокнула Отто в щеку.

– Что-то не очень убедительно, – сказал он, тяжело дыша ей в шею.

– Не здесь, – смущенно прошептала она ему в ответ.

Оглянувшись по сторонам, Магда поняла, что все в вагоне смотрят на них, включая Эрику, в глазах которой были слезы.

– Я пока сниму это, – быстро сказала она, откалывая брошь и убирая ее обратно в коробку. – Это противоречит правилам. К тому же я могу потерять ее.

– Ладно, – согласился Отто. – Но потом обязательно надень.

Магда положила кожаную коробочку в карман и немного отодвинулась от Отто к окну. К счастью, вскоре Отто начал громко шутить с другими мальчишками, и она, оказавшись предоставленной самой себе, просто мрачно наблюдала за пролетавшим за окном сельским пейзажем.

Приехав на станцию в Мюнхене, они выстроились в шеренгу, прошли через здание вокзала и остановились у выхода, где было назначено место митинга. Все с волнением ожидали, когда появятся их лидеры. Пока участники мероприятия собирались, мимо них прошла группа примерно из пятидесяти человек: мужчины, женщины, дети медленно заходили в главный вестибюль вокзала. У каждого в руках был чемодан, как будто они уезжали в отпуск или на длительные каникулы. Но на их лицах не читалось ни радости, ни предвкушения чего-то хорошего. Напротив, они выглядели бледными и напуганными, и, несмотря на теплую летнюю погоду, на них были пальто и шляпы. Солдаты окружили этих людей и резкими голосами отдавали приказы, подталкивая их прикладами винтовок. Женщины начали кричать, а дети – плакать.

Представители гитлерюгенда во главе с Отто принялись выкрикивать: «Жиды! Жиды!». Они скандировали эти слова, присвистывая и размахивая кулаками. Не зная, куда деваться от ужаса и стыда, Магда не сводила глаз с каменных стен вокзала.

– Куда их ведут? – шепотом спросила она Эрику.

– Понятия не имею, – холодно ответила та. – Да мне, собственно, все равно. Куда-нибудь подальше отсюда… я надеюсь. Нам они здесь больше не нужны.

Среди этих печальных людей Магда заметила молодую девушку. На ней было поношенное серое пальтишко, и, когда она повернула свое бледное, изможденное лицо в сторону гитлерюгенда, Магда тут же узнала ее.

– Лотта! – крикнула она, отталкивая Эрику и бегом устремляясь к подруге.

Отто пытался задержать ее и даже схватил за руку, но Магда вырвалась и бросилась в здание вокзала.

Девочки обнялись, но солдат, размахивая ружьем, грубо оттолкнул Магду и встал между ними.

– Что вы делаете? – сердито спросила Магда. – Куда вы их ведете?

Солдат проигнорировал ее вопросы и по-прежнему смотрел вперед с неумолимым видом.

– Ой, Магда, – заплакала Лотта, протягивая к подруге руку. – Нам пришлось уехать из нашей квартиры, оставить там все наши вещи. Магда, мне так страшно!

– Где твои родители? – в отчаянии спросила Магда.

Доктор Кальман пробрался сквозь группу других людей с чемоданами и встал рядом с дочерью, но солдат с силой ударил его в живот прикладом винтовки.

– Возвращайся на свое место! – крикнул он.

– Оставьте доктора Кальмана в покое! – вступилась за него Магда. – Вы должны относиться к нему с уважением!

– Ступай к своему отряду! Живо! – скомандовал Магде солдат. – Тебе здесь нечего делать.

– Но вы совершаете ужасную ошибку! Этот человек – врач. Вы должны отпустить его вместе с семьей. Они не сделали ничего плохого!

Доктор Кальман взял Магду за руку.

– Спасибо тебе, Магда… за твою дружбу. Но теперь ты должна уйти, ради своего же блага.

Фрейлейн Мюллер трусцой пробежала по вестибюлю вокзала и оттащила Магду в сторону.

– Не волнуйтесь, я поговорю с ней, – быстро пробормотала она солдату.

– Уведите их отсюда, – устало сказал солдат, показывая на товарищей Магды, которые с удивлением наблюдали за происходящим.

Когда Магду с силой поволокли к выходу, она все время повторяла имя подруги:

– Лотта, Лотта…

– Зачем ты это сделала? – в ярости спросил Отто, пока они шли от вокзала в центр города.

Магда не сдерживала рыданий и все время оглядывалась через плечо в надежде еще раз увидеть Лотту, но Кальманы уже исчезли: здание вокзала поглотило их.

– Она моя лучшая подруга, – всхлипывая, отвечала Магда. – Их выгнали из деревни. Мама рассказывала, что ты был там и плевал им в лицо. Как ты мог?! Она же училась в нашей школе… – Рыдая, она упала на колени прямо посреди улицы.

Отто потянул ее за собой.

– Не останавливайся… идем.

– Куда их повезут? – спросила Магда, спотыкаясь и пытаясь идти в ногу со всей группой, когда они направились вверх по Луизен-штрассе.

– Наверное, в трудовой лагерь, – с пренебрежением ответил Отто.

– В трудовой лагерь? А чем они там будут заниматься? – Магда вспомнила о газетных вырезках, которые прислал ей брат. Она не сдержалась и спросила Отто: – Их убьют?

Отто внезапно остановился.

– Что ты сказала? – спросил он, уставившись на нее. – Какое тебе дело? Они для тебя никто, отбросы.

– Они не никто! – крикнула Магда. Ее отчаяние сменилось яростью. – Доктор Кальман – врач и хороший человек!

– Евреям нельзя быть врачами.

– Но он все равно врач, – возразила Магда. – Что ты такое говоришь?

– Это противоречит закону, – холодно ответил Отто.

– Значит, этот закон жестокий и глупый, – сказала Магда, злобно глянув на него.

– Не говори так! Никогда так не говори! – Голубые глаза Отто вспыхнули ледяным блеском. – А теперь идем!

– Ты мне приказываешь? – спросила Магда.

– Что здесь происходит? – поинтересовалась фрейлейн Мюллер, протискиваясь между участниками группы. – Магда Майер, шагом марш! Живо!

Собрание проходило на площади Кёнигсплац. Широкая, она с трех сторон окружена зданиями в стиле неоклассицизма, построенными по образцу афинского Акрополя. Это место служило идеальной декорацией для различных торжественных мероприятий национал-социалистов. В тот день на ней собрались тысячи молодых парней и девушек из гитлерюгенда. Они стояли, выстроившись в строгом, почти военном порядке и радостными возгласами приветствовали различные заявления и речи, которые произносились с трибуны. На сцене перед пропилеями – центральным зданием с дорическими колоннами и портиком над ними – выстроилась шеренга старших офицеров СС. По обе стороны от сцены горели факелы, мерцая в дрожащем воздухе.

Великолепие площади и энергия, излучаемая тысячами