защиты полынь и короткие обструганные веточки рябины лежали. Вроде как простые средства, а всё же и они помочь могут от силы нечистой.

В дверь требовательно постучали. Власа удивлённо обернулась. Если бы вернулась Зарина, то вошла без стука… значит, кто-то чужой. Может быть, из деревенских кому-то помощь и лечение потребовалось?

Власа открыла дверь и оторопела. На пороге стояли двое крепких мужчин в кожаных доспехах. Один высокий, широкоплечий, с тёмно-коричневой бородой и мечом в ножнах. Второй светло-русый, молодой, безусый ещё, но такой же крепкий, с топориком, засунутым за пояс.

— Кто такая будешь? — сурово спросил тот, что постарше.

— Власа, — испуганно ответила она. Кто же эти воины такие? Откуда взялись здесь? Никак дружинники княжеские…

— Знахарка где? — воин бросил взгляд за спину Власы, обведя взглядом пустую комнату. — Кем будешь ей?

— Она наставница моя, ушла за реку в Ольховку, к вечеру будет…

— Эта та ведьма, — сделал вывод воин помоложе, опасно прищурившись.

— Вижу, — мрачно ответил второй и добавил уже Власе: — С нами пойдёшь.

— Что? Нет! Я никуда не пойду! — в страхе отшатнулась Власа.

— А ну не упрямься ведьма, не то хуже будет! — нахмурился воин постарше и бросил презрительно: — И не думай своими колдовскими штучками нас пугать, пуганые уже.

— Я не ведьма! — крикнула Власа, в панике пятясь от них. — Это ошибка!

— Посадник от князя разберётся, — воин помоложе шагнул в дом и схватил её за руку, грубо потащив во двор.

— А-а-а, нет! Отпусти! — закричала что есть сил Власа, даже ударила его кулаком от отчаянья, да только силы не равны были. Подхватил её воин, легко перекинул через плечо, не смотря на все крики и призывы к совести, да и понёс во двор.

— Ты смотри строптивая какая, — насмешливо бросил он, шагая к калитке.

— Ничего, скоро утихомирится. Как придёт пора за ворожбу свою поганую отвечать…

— Какую ворожбу?! Я ничего не делала! — со слезами воскликнула Власа, болтаясь на плече воина. Да только никто не обратил на её слова внимания.

Быстрым шагом воины пересекли поле, переговариваясь между собой о княжеских делах и купцах заморских. Судьба Власы их, похоже, волновала меньше всего — как будто им поручили между делом доставить ведьму в деревню на суд людской, в то время как вокруг было столько других, куда более важных забот…

В деревне все жители собрались вокруг дома старосты, в ожидании суда. Как только увидели, что воины Власу тащат, так и начали кричать.

— Ведьма поганая! Пошто ты на нас чудище наслала?!

— Девок всех в деревне извести решила! Кровью людской питается, отродье нечистое!

— Да утопить её в реке и дело с концом!

Воин стащил Власу с плеча и бросил прямо в пыль перед лавкой. Оглушённая улюлюканьем толпы, она сжалась и подняла затравленный взгляд на лавку, где сидел кузнец — новый староста деревни. Широкоплечий, огромный, с косматой бородой, разодетый в празднично расшитую рубаху, с синим поясом. Даже штаны и сапоги новые одел, чтобы все видели — не бедняк какой, а из зажиточного рода. А рядом с кузнецом и вправду сидел посадник княжеский. В дорогом кафтане, на ногах сафьяновые сапоги, на руках перстни из золота, да серебра.

Неужто так и судить собрались? За что? От страха у Власы дыхание перехватило, только сейчас она осознала, в шаге от какой опасности оказалась…

— Чудище, значится, на люд честной натравила, — медленно проговорил княжеский посадник, поглаживая бороду. А сам на Власу внимательно смотрел, с прищуром, недобро. Будто уже виновной считал.

— Я не натравливала никого… правда… я поклясться могу, — запинаясь, вымолвила Власа.

За спиной снова послышались злые крики людей.

— Лжёт ведьма! Она нас всех сгубить решила!

— Горяну мёртвой без сердца нашли, Усладу, дочь столяра, тоже мёртвой… Горе-то какое! — протяжно завыла одна из женщин.

— Пропустите меня, я скажу! Всё правду скажу про ведьму! — услышала Власа срывающийся голос Пелагеи — матери Ярика.

Княжеский посадник дал знак, чтобы её пропустили вперёд и произнёс:

— Сначала начинай, чтобы всем ясно было.

— Мой муж кузнец, а ныне староста, всеми уважаемый в деревне, — начала Пелагея, встретившись взглядом с мужем. — Семья у нас всякому известно, что порядочная, сын наш, Ярик, тоже вот кузнечному делу учиться начал… Так ведьма эта на сына нашего позарилась! Одурманила, опоила зельем приворотным! А невесту его, Усладу, покалечила ворожбой своей чёрной! — в ярости выпалила Пелагия, стоя перед посадником. Власа видела её бледное, перекошенное от злости лицо. — Все соседи свидетели того были, какие ожоги у неё остались! А потом она чудищу Усладу скормила!

— Сгубила девицу, кровь её выпила и сердце в кипятке сварила потом… — заголосил кто-то за спиной Пелагеи.

— Так, обождите вы с сердцем этим, — остановил посадник. — Доказательства есть ворожбы в деревне? Как ведьма Усладу покалечила?

— А то как же! — оживилась Пелагея и вытолкнула вперёд Ярика. — При нём всё и случилось. И соседи видели все.

За спиной Власы одобрительно отозвались ещё несколько человек.

— Говори, ну же! — нетерпеливо толкнула мать Ярика, что стоял, опустив глаза.

Власа смотрела на него, затаив дыхание. Неужели и правда обвинит её? Ведь она действительно колдовала тогда, не удержала гнев свой, что руки Услады опалил…

— Не помню ничего. Не видел, — выдал неожиданно Ярик, так и не подняв глаз. Не захотел Власу губить, выгородить пытался, только от его слов мало что уже зависело.

— Да что с ним говорить!

— Опоила его ведьма, одурманила!

Тут же другие свидетели нашлись, что вышли вперёд и с радостью подтвердили слова Пелагеи.

— Я видел. В окно видел всё! Ведьма Усладу за руки схватила, значится, и давай её живьём жечь… А Услада орёт на всю деревню…

— Ожоги-то какие остались! Будто она руки в печь засунула!

— Ведьма и хворь на нас наслала! Насилу прогнали её из деревни, а то бы уж и живых не осталось!

Люди снова начали кричать от негодования, обвиняя Власу уже в более малых бедах — в неурожае и пропаже куриц, в том, что удой от коров упал вдвое… Из толпы во Власу полетели комья земли, среди которых попались и несколько камней.

От ужаса Власа закрыла лицо и согнулась, пытаясь защититься, оглушённая их воплями. Один из комьев земли задел щеку, два камня больно ударили по спине и плечу. В этот момент Власе казалось, что всё безумие вокруг — это только страшный сон, кошмар, от которого она никак не могла очнуться.

— Люди, да что вы?! Она с Зариной людей лечила! Сыночка моего спасли! — послышался внезапно тонкий женский голос среди беснующийся толпы. — Не виновна она!