Главнокомандующий Западным направлением генерал Жуков резко отреагировал на события под Юхновом. От командующего 43-й армией генерала Голубева он потребовал до 4 февраля восстановить положение. Руководство частями, выделенными для разгрома противника, возлагалось на начальника штаба 33-й армии генерала А. М. Кондратьева. Батальон, который оборонял фланги прорыва, генерал Жуков приказал «вернуть обратно, виновных в сдаче этого особо важного пункта (Захарово. — Примеч. авт.) арестовать, судить и расстрелять на месте независимо от количества». Генералам Ефремову и Белову приказывалось «ускорить взятие Вязьмы, используя время, пока противник еще слаб»[111].

4 февраля фронтовая разведка зафиксировала движение немецких колонн от Юхнова в северо-западном направлении. Сей маневр, осуществляемый германским командованием с целью усиления своей вяземской группировки, в штабе Западного фронта приняли за начало отступления из Юхнова по вяземскому большаку. В связи с этим командующему 50-й армией генералу Болдину было приказано «всемерно усилить темп наступления, перерезать Варшавское шоссе и завершить в этом районе окружение противника», генералу Ефремову — «дезорганизовать движение противника по вяземскому большаку, а отходящие части уничтожить»[112].

Все это говорит о том, что случившееся под Юхновом происшествие командование Западного фронта всерьез не восприняло, посчитав его за досадное недоразумение, которое можно быстро устранить. Поэтому и принятые меры были явно не адекватны действиям противника. Правда, уже 5 февраля Жукову стало ясно, что выделенных им войск недостаточно для восстановления утраченного положения. Он решил привлечь главные силы 43-й армии. Но, как показывают оперативные расчеты, для подготовки ее соединений к участию в этой операции требовалось не менее двух-трех суток. А ведь к тому времени девять дивизий, отрезанных под Вязьмой, уже более трех суток не имели продовольствия и боеприпасов. Понимая это, Жуков передает Ефремову и Белову: «Дня через три-четыре к вам будут подходить части Голубева и Болдина»[113]. По сути, это означало: потерпите, дескать, еще несколько дней.

В результате контрмер германского командования оборона вермахта по реке Угре была восстановлена: второй эшелон 33-й армии завяз в боях у Шанского завода, а ее сосед слева — 43-я армия — в районе Медыни. Корпус П. А. Белова, к этому времени соединившийся с группировкой Ефремова, сам оказался отрезанным. Немецкая оборона стабилизировалась, а советские части попали в довольно плотное окружение, его западной и восточной границами стали районы Дорогобужа и Вязьмы. Все попытки 43, 49-й и 50-й армий соединиться с окруженными были отбиты немцами с большими потерями для нас. Резервы, предназначенные для завершения операции, истощились, а Вязьму взять так и не удалось — части, которые вели упорные бои на ее окраинах, отошли к югу. К этому времени положение в Вяземском выступе стало походить на слоеный пирог: линия фронта приобрела очертания изрезанной береговой линии, на севере в «мешок» под Демянском попали 7 немецких дивизий, на юге — почти половина советской 33-й армии со всем штабом, кавалеристы и десантники.

Командование и штаб Западного фронта развернули активную деятельность по оказанию помощи отрезанным войскам. Они организовывали наступления извне, чтобы прорвать оборону противника под Юхновом и установить непосредственную связь со своей вяземской группировкой. Жуков постоянно информировал Ефремова и Белова о немецких войсках под Вязьмой. Указывая на то, что это в основном обозы и другие тыловые подразделения врага, он упрекал Ефремова в том, что «его части и ведут себя преступно плохо, поддаваясь панике и беспорядку», а в конце потребовал «всех трусов, паникеров, провокаторов судить и расстреливать перед строем»[114].

Что ж, война всегда требует жесткого порядка и организованности, поэтому можно понять и даже оправдать применяемые командованием меры по поддержанию воинской дисциплины. Но как оправдать такие указания Жукова: «Продовольствие искать на месте, подавать его не будем, нет самолетов, искать снаряды также на месте»[115]. Это говорит о том, что операция на вяземском направлении не имела соответствующих видов обеспечения: ни оперативного, ни материально-технического. И оттого противник без особого труда захлопнул ловушку, в которую без оглядки на свои фланги и тылы ринулись соединения 33-й армии и группы Белова. Принятые же командованием Западного фронта контрмеры оказались неэквивалентными по силе и запоздалыми по времени. В свою очередь немцы, перегруппировав войска, успели усилить оборону под Юхновом так, что все бесчисленные попытки прорвать ее, предпринятые 43, 49-й и 50-й армиями в феврале, успеха не принесли.

В сложившейся ситуации окруженным войскам оставался один-единственный выход: перейти на самообеспечение и тесное взаимодействие с партизанами. Важнейшими объектами их атак стали коммуникации и склады, где иной раз они добывали богатые трофеи. Так, 329-я стрелковая дивизия на станции Волоста-Пятница (20 км южнее Вязьмы. — Примеч. авт.) захватила 150 вагонов боеприпасов, 8 танков (из них 6 исправных), а группа Белова — свыше 100 отечественных орудий и склад боеприпасов[116]. Партизаны не только выполняли боевые задачи по распоряжениям генералов Ефремова и Белова, но и снабжали войска продовольствием, оружием, боеприпасами. А отряды смоленских партизан под командованием В. И. Воронченко, Ф. Н. Деменкова и В. А. Киселева, освободив 15 февраля город Дорогобуж, способствовали выходу в этот район частей группы Белова.

Но в целом положение окруженных оставалось чрезвычайно сложным. К тому же из-за неизбежных боевых и санитарных потерь их ряды постепенно редели. Например, численность группы Белова к 7 февраля сократилась с 28 тыс. до почти 6 тыс. человек, из них одних только раненых было около 1500[117]. В такой ситуации 9 февраля И. В. Сталин подписал приказ, в котором обязал военные советы действующих армий для пополнения своих частей личным составом призывать в порядке мобилизации граждан «освобожденных от оккупации территорий в возрасте от 17 до 45 лет из числа лиц, не призывавшихся в Красную армию в течение истекших месяцев войны»[118]. Реализация этого приказа позволила увеличить численность вяземской группировки советских войск. Представитель Генерального штаба при 33-й армии подполковник Н. Н. Борисенко докладывал, что на 11 марта соединения и части этой армии уже насчитывали 12 780 человек, то есть ее состав за неделю увеличился почти на 6 тыс. человек[119].