И она ушла.

А я почувствовал себя окончательным говном.

И еще думал о том, что надо бы мне уволиться из театра, где все напоминает про то, про что хочется забыть.

И я даже знаю, как это сделать. Точнее, знаю, куда я пойду работать, если хватит сил уволиться. Я знал это место. И оно ждало меня.

Только страшно делалось от всех этих перемен. Ужасно страшно.

_______________________________________________

Ирка сказала:

– Мамусик отваливает в командировку. Завтра уедет днем, послезавтра приедет днем. Вечер наш. Сечешь момент?

Я сек, конечно.

Ирка посмотрела на меня лирично.

Потом подошла, положила руки на плечи и посмотрела так лирично, что я чуть в обморок не рухнул.

Я, конечно, все просек окончательно, сгреб ее, поцеловал долго, по-настоящему.

Ирка пошла в подъезд, а я поплелся домой, куда идти совсем не хотелось.

Родители в последнее время стали уж как-то больно сильно базарить. Периодически даже до моего, совсем не тонкого, слуха доносилось слово «развод».

Мамашка активизировалась, отползла от телека и все время орала чего-то про погубленную жизнь. Отец запирался в кабинете и отстреливался редкими репликами типа «сама дура».

Короче, им вообще стало не до меня.

Честно говоря, разведутся они или нет, мне абсолютно по барабану – от этого в моей жизни ничего не изменится. Но эти постоянные крики… Злоба, которая, кажется, разлита по квартире… Достало, если честно.

Отец уже припилил домой, поэтому в квартире происходила короткая перестрелка разрывными и абсолютно бессмысленными фразами:

– Мне надоело…

– Ты меня в грош не ставишь…

– Я не могу больше так жить…

– Я на тебя погубила всю жизнь…

– Нет, это ты мою, дура…

Тоска, короче.

Я проскользнул в свою комнату. Меня, как водится, никто не заметил.

Ляга отталкивалась от воды с такой силой и страстью, словно вода ее сильно бесила. Смешно плыла. По-лягушачьи.

Впрочем, как еще и должна-то плавать лягушка?

– Эх, Ляга, Ляга, – вздохнул я. – Плаваешь тут в одиночестве, и тебе хорошо: ни волнений, ни печалей, ни нервов…

Ляга подплыла к стеклу аквариума, словно хотела получше расслышать то, что я говорю.

Уроки делать было неохота. Охота было готовиться к интимной встрече с Евсеевой.

Я хотел секса с Иркой и боялся его. Боялся, что что-нибудь не получится, что-нибудь будет не так. Боялся разочаровать женщину, которая казалась мне самой клевой на свете.

Я сел за комп. И загуглил «Уроки секса». Потом «Техника секса». Потом «Как научиться сексу».

Целый час, если не больше, я сидел за компом, но вездесущий гугл не мог мне помочь.

Он предлагал либо порнуху, от которой у меня потели ладони, но, главное, я ощущал себя таким беспомощным, маленьким и неумелым, что хотелось тупо выть.

Либо всякие лирические тексты про «прелюдию», «взаимные ласки», «взаимное уважение» и «умение передать любовь посредством физической близости».

Единственная полезная информация, которую я получил: половой акт должен длиться 10–20 минут. Хотя тоже… Будильник, что ли, ставить?

И еще я понял, что придется покупать презерватив в аптеке, и эта перспектива меня совсем не обрадовала.

Гугл не разрушил, а только усилил страх.

«Я соскучился», – написал я Ирке в надежде получить какую-то неясную, но поддержку.

«Завтра я хочу счастья», – получил ответ через секунду.

Страх начал превращаться в панику.

Я пошел на кухню попить водички.

Там стояли родители… Они были похожи на двух кобр, которые, вытянув шеи, стреляли друг в друга ядом.

– Привет, сын! – бросил отец, даже не посмотрев в мою сторону.

Мама, тоже не глядя, меня поцеловала, и они продолжали свой ядовитый диалог.

Откуда-то из щели выполз таракан, и неосмотрительно двинулся через стол.

«А не покормить ли мне Лягу живой пищей?» – подумал я и накрыл таракана стаканом.

Я поднял стакан. Таракан трепыхался на дне, изо всех сил стараясь подняться куда-то по стеклянной стенке.

Таракан полз и соскальзывал, полз и соскальзывал… Но его не было жалко. Очевидно ведь, что с тараканом нельзя разговаривать, поэтому их и невозможно жалеть.

Невозможно жалеть тех, с кем невозможно разговаривать.

Понятно, что никто из родителей не заметил мою «тараканью охоту» – они были заняты собой.

Я вбежал в комнату.

– Ляга, Ляга, – закричал я. – Смотри, что я тебе принес! Мы облегчим твои одинокие страдания! У тебя будет пир!

И я бросил таракана в аквариум.

Он утонул как-то сразу, без сопротивления.

Таракан размок, расплющился, распростерся по воде, но не опускался на дно, а плыл по аквариуму мерзким, маленьким клочком грязи.

Ляга сначала вовсе не обращала на него внимания. Потом подплыла…

Мне показалось, что она посмотрела на меня удивленным взглядом, и, даже не понюхав таракана, отплыла.

Тем же самым стаканом мне пришлось вылавливать погибшую тварь.

Мерзкое занятие! Меня чуть не вырвало.

Смотреть на стакан с плавающими остатками таракана совсем не хотелось, и я глянул на компьютер.

«Техника секса, – прочел я автоматически. – Эти уроки позволят вам стать настоящим мужчиной».

Эти дурацкие уроки секса и утонувший таракан каким-то непонятным образом соединились у меня в голове.

Как-то мерзко соединились. Непонятно как.

Я вылил таракана в унитаз. Вернулся в комнату.

«Техника секса. Эти уроки позволят вам стать настоящим мужчиной», – опять зачем-то прочитал я.

Я выловил Лягу и посадил на ладонь.

Ляга не убегала. Сидела у меня на ладони и, казалось, смотрела прямо мне в глаза.

– Ну и дурак же ты, – прочел я в ее глазах.

Ляга, как всегда, была права.

Я осторожно посадил ее на остров.

Она сидела, продолжая глядеть на меня.

В глазах ее я читал все тот же вывод.

Дзинькнула эсэмэска.

«Ты врубился в то, что нам по физике задали?» – спрашивала Ирка.

«На раз», – ответил я.

И открыл учебник физики.

Мне показалось, что буквы в учебнике образуют картинку расплющенного таракана.