Он стоял в дверном проеме и улыбался во все «тридцать два – норма». И все бы ничего, вот только такая просьба в половину первого ночи справедливо вызывала оторопь. Особенно если вспомнить остальные наши ночные столкновения. И теперь, глядя на приветливого Арса, я ждала подвоха.

– А что, тебе яичницу ночную приправить нечем? – хмыкнула я. – Слушай, ну спроси у своих девушек. Я-то здесь причем?

– Ну я и спрашиваю, – он еще имел наглость мне подмигнуть. – Ты же моя девушка. Забыла?

Да я уже миллион раз пожалела, что ляпнула такую глупость. Теперь приходится расплачиваться. Да что уж говорить, с тех пор, как этот мажор поселился по соседству, я много чего натворила. Один спор чего только стоит… Как будто Арсений Ленский вообще способен любить! Так, стоп!

– Ленский, у тебя вообще инстинкт самосохранения есть?

– А зачем он мне? – искренне удивился собеседник. – Я по жизни везучий.

– Угу, все Ленские везучие, до поры до времени. А потом случается она – та самая дуэль, и все. Ни везения, ни Ленского, – буркнула я. – Так уж и быть, отсыплю перчика на прощание.

Я деловито прошла на кухню, стараясь не обращать внимания, что сосед топает за мной. Достала несколько баночек и со стуком поставила на стол:

– Вот тебе перец! Вот тебе соль! Вот сахар! Вот прованские травы! Разнообразь свои вкусовые пристрастия. Но давай это будет последний раз, когда я имею к этому отношение?

– Прекрасно. А самая главная приправа? – он остановился в шаге от меня, не обращая внимания на мой кулинарный психоз.

– И какая же?

– Поцелуй, малышка Элли. Поцелуй приправит даже самое паршивое блюдо.

Р-р-р! С такой точки зрения, топор тоже можно считать хорошей приправой, правда?

Вид у меня, наверное, был весьма и весьма говорящий, потому как мой ночной гость усмехнулся, а потом подмигнул мне:

– Солнышко, ты чего так бесишься?

– Есть на ночь вредно, Ленский, – категорично отрезала я, пропустив мимо ушей обращение. – Станешь толстым, некрасивым, все твои бабы разбегутся. Как тогда будешь жить?

Лучше так, чем чем-нибудь тяжелым по голове. Особенно если учесть, что я сейчас без каблуков и почти на голову ниже этой махины по имени Арсений. Но реагировать спокойно почему-то не получается совсем. Впрочем, кажется, другого от меня не ожидали.

А мой вредный гость только расплылся в улыбке и полюбопытствовал:

– То есть ты считаешь меня красивым?

– Господи, Ленский, ты только это услышал? – закатила я глаза, не понимая, какая на этот раз маска натянута на соседа.

– А остальное я просто отбросил за ненадобностью, – хмыкнул он. – Ничего важного ты не сказала. Разве что насчет еды, но увы, – он почти виновато развел руками, – я пять минут назад только с работы пришел, поесть не успел.

Не то чтобы меня это проняло, но стало его почему-то жалко. Хоть и не верится, что он столько времени проторчал на работе, с ним такое вообще не ассоциируется. Однако…

– Ты работаешь?

Вопрос сорвался с губ совершенно неожиданно для меня самой. Я не собиралась у него это спрашивать, не хотела лезть в его жизнь. Однако что-то заставило меня об этом спросить.

– Конечно, – уверенно кивнул Арс. – А ты как думала? Я с третьего курса работаю. И нет, не папочкиным секретарем, как ты могла предположить. Я вообще не у него работаю.

Я удивленно моргнула, пытаясь уместить этот факт в то, что я знала об Арсе. Странно, почему об этом никто не знает в университете. Нет, я понимала, что сейчас весь выпускной курс работает в связи с преддипломной практикой. Но я думала, что Арс, скорее всего, находится под теплым крылышком папочки. А на самом деле…

– Удивлена? – без труда разгадал мою мысль Ленский. – Не всегда стоит верить слухам. На деле может оказаться совсем иначе. Тебе ли не знать?

Я помолчала, осмысливая его замечание, а потом неожиданно для самой себя спросила:

– Рагу будешь?

Градус ярости сошел на «нет», да и вид у Арсения был довольно измученный. Я только сейчас это заметила. Когда он пришел, я оказалась слишком зла, чтобы обратить внимание. А теперь…

– Не откажусь, – сверкнул улыбкой Ленский, а я только сейчас сообразила, что, собственно, предложила. Докатилась! Я добровольно решила покормить мажора. Что будет дальше? Нет, Алиска права, с фальшивыми отношениями надо заканчивать, а то есть опасность увязнуть в них. И любви-то нет, но наедине в каких-то моментах уже начинаешь себя вести как настоящая девушка.

Я хмыкнула своим мыслям и занялась организацией позднего ужина. Привычные и методичные движения успокаивали, я настолько погрузилась в дела, что не сразу заметила цепкого взгляда. Арс с меня глаз не сводил, внимательно наблюдая за каждым моим движением.

– Что-то не так? – выгнула бровь я, стараясь избавиться от неловкого смущения, которое испытывала в этот момент. Просто такое положение вещей в принципе было для меня непривычным.

– Да нет, все в порядке, – пожал плечами он. – Просто удивлен.

– Слушай, я, конечно, кактус, но не изверг же, – фыркнула я, доставая из микроволновки тарелку с рагу. – Чай или кофе?

– Кофе, если можно, – он устало потер глаза, – мне еще полночи предстоит не спать. Надо проект доработать.

А у Арсения Ленского точно нет брата-близнеца? А то по ощущениям его подменили.

– Что, «тигр» по ночам еще и работает? – фыркнула я, быстро перемалывая зерна в мини-насадке для блендера и закидывая их в турку. Замерла на секунду, улыбнулась своей идее и достала мельницу. Мой ночной гость сосредоточился на еде и не видел, чем я занималась. Прекрасно!

– Какой тигр? – не понял тем временем Арс, потом сообразил, поморщился. – Ты мне теперь долго это припоминать будешь?

– Не дольше, чем ты мне – рок-оперу, – парировала я, следя за кофе. На реакцию не смотрела, пользуясь, что у меня есть благовидный предлог. Хорошая девочка Эля готовит еду для своего фальшивого парня. Какая пасторальная картинка!

– Вредина, – покачал головой Ленский, а я перелила кофе в кружку, добавила молока и поставила перед ним. Арсений сделал глоток, на мгновение замер, а потом осторожно поинтересовался. – Элечка, а это что?

Элечка не устыдилась ни на секунду.

– Перец, – радостно улыбнувшись,