– Ты же знаешь, что это уже не первый, кто попадает нам в руки, – сказал он, нервно щурясь. – Тот рыжий парень, которого вы взяли утром, ничего не сказал, хотя ему досталось так, что он умрет до вечера. Мастер Пахор слегка перестарался, но его можно понять, давно он не сталкивался с таким упрямством, с подобной силой духа и тела.

– И что же делать? Зашлем к ним соглядатая? – поинтересовался Эбнер.

– Его раскроют мгновенно, – Ардил встал со стула. – Оставим пока все как есть, и посмотрим, что предпримет Харек. Если он и вправду опасен, то обязательно проявит себя, раскроется, покажет свою силу, и тогда я сверну ему шею… Этого доставить в лагерь, и проследи, чтобы все было чисто, а в полночь у нас молебен в Храме Бессмертных, ты должен там быть.

– Да, повелитель, – командир Серебряных Крыльев поклонился, не раболепно, но почтительно, и поспешил к дверям. Не успели те закрыться, как он вернулся в сопровождении двоих могучих гвардейцев, и один из них принес мешок из плотной ткани. Тот натянули на голову продолжавшему тупо смотреть перед собой Лачу, и подняли его. Прозвучали шаги, и Ардил остался в одиночестве – у него есть немного времени, чтобы отдохнуть, приготовиться к службе…

Хозяева дома, над дверью которого болталась вывеска с изображением ножниц, спали, когда Джадия выскользнула из своей комнаты. Она не стала трогать дверь, зная, что отпереть ее бесшумно невозможно, выбралась из дома через окно, и прикрыла его за собой.

Мгновение неподвижности, чтобы во всей полноте осознать затопляющий улицы Гардза мрак, и она спешит прочь, мимо Башни Ночи, тихого и пустого сейчас конского рынка, туда, где рядом с театром стоит неприметный, покосившийся домик с мастерской гончара на первом этаже.

Храмы тех, кто поклоняется Темному Жрецу и его сестрам, на самом деле есть во всех крупных городах, вот только мало кто о них ведает. Последователи богов, состоящих во вражде с Сияющим Орлом, слишком хорошо знают, что будет, если о них пронюхает инквизиция, и предпочитают скрываться.

Джадия миновала театр, переждала в переулке, пока мимо протопают стражники. Едва они исчезли за поворотом, девушка оказалась у входа в гончарную мастерскую, и нажала на одну из досок двери, на вид ничем не отличавшуюся от других, после чего слуха ее коснулось приглушенное звяканье.

Без единого звука открылась темная щель, и она проскользнула внутрь, в густой, пахнущий глиной мрак. Уловила движение рядом, с помощью колдовского «ночного» зрения, что дарует своим верным посвященным Темный Жрец, разглядела приземистую фигуру.

– Что ищешь ты здесь? – тихо спросил хозяин дома, гончар Ашдод, он же – верховный служитель Гардза и окрестностей, старейший и мудрейший хранитель Черного Огня между Старком и Хелдезом.

– Совета, – ответила Джадия.

– Не могу отказать тебе, сестра, – и гончар повел гостью за собой: через мастерскую в небольшую комнату, где на стеллажах стояли чаши и кувшины, через люк в полу в подвал, а затем через замаскированный ход в еще один, расположенный глубже, и известный только своим.

Этот подземный зал, непонятно как выкопанный и обустроенный под носом у служителей бога-орла и инквизиторов, казался немного меньше того, что был в Локерне. Но здесь точно так же, как и там, находилась чаша со священным пламенем, и чувствовалось истинное присутствие.

Лица девушки словно коснулась горячая паутина, что-то налипло на кожу, проникло внутрь. Она на миг остановилась, сделала поклон, и только затем вслед за Ашдодом двинулась к Черному Огню.

– Я дарованной мне силой допускаю тебя к этому источнику, – сказал гончар, встав между синевато-лиловым пламенем и девушкой, – и принимаю на себя ответственность за все, что произойдет тут, именами того, кто держит на себе мир, питает его теплом и забирает его боль… а также именами тех, кто облегчает ношу Темного Жреца! Истина!

– Истина! – повторила Джадия, и вслед за хозяином храма произнесла все до единого имена, неведомые простым верующим, доступные лишь тем, кто владеет тайным знанием, кто имеет право обращаться к Черному Огню и приносить кровавые жертвы.

Пламя в чаше зашипело, по стенам зала побежали сиреневые блики – знак того, что призыв услышан, и жрецу, а точнее жрице не из этого храма дозволено распоряжаться здесь как у себя дома.

Ашдод отступил в сторону, и девушка заняла место рядом с высеченным из темно-багрового камня кубком, достаточно большим, чтобы из него мог пить гигант из рода Эврингарда. Положила ладони на отполированные бока сосуда и замерла, опустив веки и склонив голову.

Обращение к Темному Жрецу, властелину извечного пламени, что дает жизнь всему сущему, может быть изложено любыми словами или вообще без слов, главное, чтобы оказалась понятна суть.

Джадия сосредоточилась, вспоминая все, что она знала об Ардиле, хозяине Гардза и пророке Нового Бога: вроде бы незнатного рода, знаменит почти божественной магической силой, и выглядит при этом как подросток, лет на пятнадцать – видела его однажды – светлые волосы, узкое лицо, презрительный взгляд.

А затем вызвала из памяти сегодняшний разговор с тремя старейшинами гильдии, весь целиком, начиная с тех слов, какими встретил ее на пороге мастер Чако, и заканчивая мерзким хихиканьем, которым закончилась беседа.

Непонятно чем и как, но девушка ощутила, что ее услышали: мысли пропали из головы, точно их сдуло ветром, их заменила горячая, пульсирующая пустота. Даже с закрытыми глазами она увидела, как поднялись языки Черного Огня, и облизали низкий, покрытый копотью потолок.

– Темный Жрец внял тебе… – прошептал Ашдод. – Смотри, смотри на его ответ…

Эти слова вызвали у Джадии раздражение – она не первый раз взывает к богу и его сестрам, и знает, что надо делать. Но она быстро справилась с собой – гончар старше ее лет на тридцать, его служение началось раньше, чем девочка из рода аб Хонек появилась на свет, и для него она не жрица, а безголовая соплюха.

Пламя взревело, точно дракон, умудрившийся прищемить хвост, и принялось менять цвета: иссиня-зеленый – пронзительно-желтый – глубоко-алый – бездонно-фиолетовый. Девушка испытала невероятно сильное желание поднять веки, чтобы проверить, кажется это или происходит на самом деле.

Но ее словно выдернуло из тела, и Джадия обнаружила себя в исполинском полутемном зале. Различила очертания высоких стрельчатых окон, тяжелые занавеси, колоссальный трон у стены.

А затем перед ней объявился Ардил из Гардза, точно такой, каким она его запомнила: белое, совершенно без загара, лицо, берет с пером, украшенный вышивкой черный камзол, штаны, заправленные в сапоги из лосиной кожи, в руке хлыст, а на боку – короткий меч.

– Рррррааззззи! – взревело сверху с такой мощью, что стены покачнулись, а пол вздрогнул, и в шее стоявшего неподвижно мага объявился воткнутый по рукоять кинжал из тех, какие так любят в гильдии, с выщелкивающимися боковыми лезвиями. – Рррррааззззи!