Шаги в коридоре прозвучали, когда время, по расчетам Джадии, подошло к полуночи. Она открыла дверь, и едва не столкнулась с мамой, облаченной в темную накидку, и вторую такую же державшую в руках.

– Ой, доченька, ты не заснула? – воскликнула та. – Одевайся, и пойдем.

Накидка показалась слишком маленькой, но девушка ничего не сказала, завернулась в нее, и пошла за родителями. Они выбрались из дома через заднюю дверь, и темными переулками, где разгуливал холодный ветер, двинулись в сторону городской стены.

Бродячая собака проводила людей удивленным взглядом, мелькнул далеко в стороне огонек – факелы в руках стражников, топавших по одной из больших улиц. Показалась квадратная приземистая башня, оставшаяся от старой стены, сверху разрушенная, но с прекрасно сохранившимся подвалом.

Джадия заметила прячущихся в руинах «стражей», чья задача – не допустить в храм посторонних, если надо, то и отпугнуть. Под ногами оказались ступени уводящей вниз лестницы, ноздри пощекотал запах сырого камня, и открылся зал святилища, освещенный багровым и полный людей.

Черный Огонь пылал, выбрасывая фиолетово-алые языки почти до потолка, жрец стоял рядом с ним, волосы его отливали серебром, зато глаза оставались в тени, так что их не было видно. Прихожане, все в одинаковых накидках, молча ждали, и сползали по стенам капли влаги.

– Начнем же Ночь Снятия Покрывала, – хриплым голосом объявил служитель Темного Жреца. – На колени, смертные, чьи сердца слабы, души малы, а страх велик, точно небо над миром…

Джадия выполнила приказ вместе с остальными, почувствовала, как пол холодит колени даже через ткань юбки. Голову не опустила, и увидела, как жрец сует кисти в Черное Пламя, и согбенную, тощую фигуру его окутывает дрожащий, призрачный ореол.

Упавшая на стену тень принадлежала не старику, а дюжему мужчине с огромными рогами и алыми дырами на месте глаз. Он задвигался, на могучих предплечьях шевельнулись чудовищные мышцы, а в правой руке появился жезл, чью верхушку украшало что-то вроде лент.

– Ночь… ночь… ночь… – многоголосый шепот отразился от стен, пошел гулять по залу, и девушка поспешно опустила голову: не хватало еще выдать, что она подглядывает. – Кровь… кровь… кровь…

Даже не глядя в сторону алтаря, она знала, что там в данный момент происходит: помощники вытащили к алтарю жертву, девчонку или мальчишку, украденного предыдущей ночью в одном из бедных кварталов, где никто не обратит внимания на пропажу ребенка.

В дрожащей руке появится длинный нож с волнистым лезвием, похожим на язык огня. Взлетит, отражая Черное Пламя, и по рукоять войдет в грудь обреченного на смерть маленького человечка. Кровь заструится по клинку, но ни одной ее капли не упадет на пол, к ногам жреца рухнет высосанное досуха тело.

И только после этого будет откинуто «покрывало», прячущее от глаз смертных истинный мир, прекрасный и переменчивый, и каждый увидит ту истину, что нужна и важна для него.

– Молитесь! – велел служитель, и Джадия забормотала знакомые с детства слова: просьбу сохранить ее среди ужасов и мрака, даровать силу и стойкость, отвести беду и несчастья.

Потом ее настигло ощущение падения, пол словно исчез из-под ног, в ушах засвистел воздух. Увидела себя стоящей рядом с алтарем, причем в длинной черной хламиде, расшитой алыми и фиолетовыми кругами, с жертвенным ножом в руке и с диадемой Власти на голове.

Образ исчез, сменившись другим, не менее ярким – она сидит, скорчившись, в сундуке для одежды, и ждет, держа наготове удавку, ту самую, какой ее отлично научил пользоваться мастер Чако.

Все существо Джадии заполнило наслаждение, такое яркое, какого она не переживала никогда в жизни, злобная радость, явившаяся из самых глубин сердца. Она обнаружила, что стоит, вскинув руки, и служитель Темного Жреца смотрит на нее темными провалами, и тень со стены тоже – алыми пятнами.

– Вот он, знак, какого мы ждали… – проскрипел старик, указывая на девушку. – Узрите же ее, постигшую путь смерти, и готовую воспринять в свое лоно тайное знание. Мой преемник уже известен, он будет стоять у этого алтаря, когда я уйду к повелителю и его сестрам, но он недостоин истинного посвящения.

Джадия поймала обиженный взгляд одного из помощников, белобрысого парня по имени Халк, и поняла, что речь идет о нем. Попыталась вновь опуститься на колени, но осознала, что тело ее не слушается, она не в силах даже повернуть головы.

– Иди сюда, отмеченная Темным Жрецом и его сестрами, – велел служитель, и она зашагала вперед, двигая одеревеневшими ногами, точно марионетка из кукольного театра. – Ближе, ближе…

Черное пламя показалось в этот момент ослепительно ярким, как полуденное солнце в зените, и в нем девушка уловила движение. Затем непонятная сила развернула ее, и она оказалась лицом к остальным прихожанам, увидела ряды скрытых накидками спин, вход в храм.

– Смотрите же на нее! – провозгласил старик, и его голос заставил дрогнуть древние своды.

Десятки голов поднялись одновременно, и множество взглядов обратилось на Джадию. Она уловила недоверие и удивление, обнаружила ошеломленно-радостные лица родителей, слезы на щеках матери, и одновременно почувствовала касание – точно огромная горячая ладонь погладила ее по спине.

«Нет, это мне не по нраву, – подумала девушка, истово надеясь, что Темный Жрец не прочитает эти ее мысли. – Всю жизнь исполнять чьи-то приказы, не оставляющие места для собственных желаний? Нет, я не для того училась и терпела, я хочу быть сама себе хозяйкой».

Голем ударил огромной ручищей, но Харек присел, и похожая на бревно конечность прошла над ним. Сам сделал выпад, и клинок в очередной раз лишь бессильно звякнул о бугристый живот каменного чудовища.

Прилетевшая сбоку стрела воткнулась в похожую на ведро голову без глаз.

Голем качнулся, сделал шаг на Харека, но тот ушел в сторону и что есть сил ударил по левой ноге сложенного из валунов существа. С другого боку подскочил Барзай, и, оскалившись, заработал двуручником, словно легкой саблей.

Чудовище попыталось схватить орка, но вновь оказалось слишком медлительным. Когда повернулось, из дыры в его боку посыпались мелкие камушки, и Харек подумал, что осталось еще немного.

– Подыхай же, сожри тя Хаос! – прорычал он, опять замахиваясь мечом.

Бирцэ снова выстрелил, и попал, двуручник Барзая нашел щелку в почти непробиваемой шкуре. Голем, лишившись куска плоти, остановился, могучую тушу опутала сеть белых молний, и он начал разваливаться.

– Наша взяла, Хардух-рагха! – заорал орк, подпрыгивая так, что ожерелье из черепов на его шее забренчало.

– Да, – сказал Харек, переводя дыхание и оглядываясь.

Они сражались на небольшой площадке перед главным храмом, и на его пороге валялось тело одного из послушников. Внутри кто-то двигался, но судя по звукам, там уже не сражались, а вот у здания библиотеки схватка продолжалась.