В тот же день, немного позже, София где-то около часа провела в своей студии с Альдо, делала предварительные наброски для его портрета. Естественно, она взяла с него клятву молчать о том, в чем ему довелось принять участие.

Когда они закончили, София отыскала Карлу и повела ее в сад, где их никто не мог подслушать. Карла вытерла руки о фартук, слегка пригладила волосы и подняла глаза. Небо на удивление так и сияло переливчатой синевой, зато слегка подморозило, хотя София, даже не накинувшая верхней одежды, этого не замечала. Оглядевшись, нет ли кого поблизости, она повела Карлу вглубь сада, в укромный уголок, куда прежде по воскресным утрам, сразу после церковной службы, приходили жители деревни со своими проблемами и просьбами о помощи. Но сейчас все было наоборот. На этот раз в помощи нуждалась сама София.

– Ну вот, – начала София. – Мы ведь с тобой уже много лет знаем друг друга.

Карла согласно кивнула; зубы ее уже начали стучать от холода, да и сама тоже дрожала.

Ощущая странное волнение, София сообщила, что партизанам нужно кое-что перенести в башню и англичанину нужна помощь.

– Помощь? Какая помощь? – сразу встревожившись, спросила Карла.

– Понимаешь, это все надо будет делать ночью, в темноте, а между моим домом и башней живет Мария; я бы не хотела, чтобы она догадалась, в чем дело, ведь придется идти через площадь, прямо мимо ее окна. Не могла бы ты в это время посидеть с ней, выпить винца? В общем, как-то отвлечь ее, а?

Карла удивленно вскинула брови:

– Даже не знаю… ей это покажется очень странным. С тех пор как ее мерзавец-внучек сбежал к фашистам, мы с ней почти не разговариваем. Да и вообще, почему не сделать это через потайной ход?

Теперь настала очередь удивляться Софии.

Карла добродушно улыбнулась и похлопала ее по руке:

– Графиня София, я ведь живу здесь куда дольше, чем вы. И кое-кто из нас об этом давно знает. Мне, например, рассказал еще отец.

– Знаешь, я тоже думала об этом, но тот ход перекрыт. Я проверяла перед тем, как пойти к тебе. Не знаю, сколько понадобится времени, чтобы освободить там проход, а эту штуку позарез нужно перенести нынче же ночью.

– Да? – Карла нахмурилась и сощурила глаза. – А что это за штука такая?

София ответила ей не сразу.

– Только дай слово, что никому не скажешь.

Карла кивнула.

– Это рация.

– Если они обнаружат… – охнула до смерти перепуганная Карла.

– Да знаю я, – перебила ее София, – если они обнаружат, мне конец.

– Хуже. Перед тем как расстрелять, они будут долго пытать, чтобы выбить у вас информацию.

София молча опустила голову.

– Смело, конечно, придумано, – покачала головой Карла. – А если что-то пойдет не так?

София подняла голову и медленно, глубоко вздохнула.

– Я многому научилась от тебя, Карла, много получила от всех вас. Всегда восхищалась вашей стойкости, мужеству, упорству, умению никогда не сдаваться. Пришел мой черед действовать, и я должна это сделать. Этот раненый, Джеймс, – радист британской армии, наш союзник и друг. Он хочет научить Альдо пользоваться рацией.

Нет, на свежем воздухе действительно было слишком холодно, и во время короткой и неловкой паузы Карла, нахмурившись, отчаянно потирала замерзшие руки. А тут еще поднялся ветер, и на небо снова набежали тучки.

– Но почему Альдо? – спросила она.

– Для него это наиболее безопасно.

Карла бросила на нее понимающий взгляд:

– Вы хотите сказать, что ему не надо будет уходить в лес к партизанам?

София кивнула.

– Если только его не призовут в немецкую армию, – добавила она. – А мы не знаем, когда это случится… и случится ли вообще. Пока для нас это, кажется, лучший выход.

Карла встала, но по лицу ее было видно, что София убедила ее, но не до конца.

– Надеюсь, что это так, графиня. Вы же понимаете, я очень переживаю.

– Ох, Карла, конечно понимаю. Я просто ищу наилучший вариант, чтобы Альдо остался дома.

Карла кивнула.

– Итак, ты согласна посидеть с Марией?

– Да, тут никаких проблем не будет. Сделаю. Но вы уверены, что для моего сына это как раз то, что надо?

– Да, думаю, так оно и есть.

София открыла шкаф и стала искать какой-нибудь шерстяной свитер потеплее. В это время года в башне всегда очень холодно. Она все пыталась убедить себя в том, что нисколько не боится участвовать в этом деле, но все-таки сунула в маленькую наплечную сумочку свой пистолет. Потом спустилась к черному ходу, и на кухне к ней присоединился Альдо.

– Ну как, молодой человек, вы готовы?

Альдо посмотрел на нее серьезным взглядом.

– Надеюсь, – ответил он.

Джеймс уже поджидал их за дверью, ведущей во двор. Все это время он провел один в пустующем фермерском домике; его отвели туда, снабдив несколькими банками сардин, сморщенным яблоком и буханкой довольно свежего хлеба, испеченного Карлой. Жестом поманив его в коридор, София включила тусклую лампочку и спросила, как ему жилось в новом жилище.

– Там чертовски холодно, – ответил он, потирая ладони.

Она приложила к губам палец.

– Если хотите, я всегда могу вернуть вас в потайной ход, – предложила она, вскинув брови.

София прекрасно знала, что в тайном туннеле у них в особняке вообще нет никаких удобств: голые стены, даже присесть негде, и очень холодно – холоднее, чем в домике.

– Благодарю, но я, пожалуй, останусь там, графиня.

– Зовите меня просто София.

Он казался добрым и порядочным человеком, и она была уверена, что поступает правильно, согласившись ему помогать. Но осторожность никогда не помешает. Когда люди вдруг оказываются совершенно не такими, какими прежде себя преподносили, начинаешь не очень-то доверять своему чутью. Двое таких уже просили убежища в Кастелло, но она отказала им лишь потому, что не могла понять, действительно они беженцы или шпионы. И когда потом они были разоблачены как шпионы и партизаны расстреляли их, она поняла, что, проявив осторожность, оказалась права.

– Что это с вами? – спросил Джеймс, и она удивилась, что он так легко обнаружил ее колебания.

– А вы как считаете? – спросила она несколько резко.

Но тут к ним подошла Максин, закутавшаяся в мужское пальто слишком большого для нее размера. Волосы она собрала сзади в узел.

Через несколько секунд раздался стук в дверь, и София, несмотря на то что этот звук являлся ожидаемым, вздрогнула.