Она сняла с окон защитную ткань, скатала ее, потом открыла ставни и спустилась.

За те несколько минут, что она провела в башне, небо изменилось до неузнаваемости. Насколько хватало глаз, оно так и сияло пронзительной синевой, и когда София направилась к опоясывающей деревню мощеной дорожке, на душе стало несколько веселее. Она обошла участки с огородами и пустые курятники; затем, проходя мимо нескольких двухэтажных домиков с витыми балконами и крошечными лоджиями, стала дышать глубже, и все ночные тревоги куда-то улетучились.

София добралась до своего любимого места, заглянула через стену на изящные очертания Валь-д’Орча с сумеречно-синей горой Амиата вдали и долинами, окутанными белыми туманами, – поистине феерическое зрелище. Ее охватило чувство, будто этот пейзаж был нарочно кем-то создан только для нее одной; этот вид, как всегда, успокаивал ее, утолял все ее боли независимо от времени года. На душе стало совсем легко, и она пошла обратно, мимо деревенских женщин в плотно закутанных и завязанных на спине платках, которые усердно скребли пороги своих домов. На душе стало еще теплее, ее глубоко тронула мысль, что, несмотря на войну, лишения и утраты, эти женщины сохранили силу духа и поддерживают привычный образ жизни. Проходя мимо, София улыбалась каждой из них. Остановилась перекинуться парой слов с Сарой и ее ближайшей соседкой, юной Федерикой, чей несчастный ребенок, родившийся с заячьей губой, молча смотрел на нее, сунув палец в рот.

София миновала расположенный рядом с башней церковный двор и посмотрела вверх. В небе кружил орел; через некоторое время птица полетела куда-то на север, где наверняка еще холоднее. София опустила глаза и вдруг заметила в нише скрючившуюся маленькую фигурку.

– Габриэлла, – удивленно сказала она, – это ты?

Девочка, дрожа, опустила голову и еще сильнее прижалась к стене.

– Габриэлла, скажи, ради бога, что ты здесь делаешь?

София подошла ближе и протянула девочке руку, которой та будто и не заметила. В спутанных волосах девочки застряли листья и тоненькие обломки веток, а лицо так посинело, что София даже испугалась. Неужели она провела здесь всю ночь?

– Пойдем со мной, – сказала она. – Тебе надо поскорее согреться. А где же твоя собачка Бени?

София проговорила это ласковым голосом, но Габриэлла даже не шевельнулась. Может, лучше привести сюда Карлу, подумала София, но спохватилась: если она оставит девочку одну, та, возможно, куда-нибудь уйдет и спрячется. София взялась за дело более решительно.

– Послушай, Габриэлла. Так же нельзя. Немедленно пойдем со мной, иначе замерзнешь тут и умрешь.

Услышав в голосе хозяйки приказ, девочка подняла голову и, продолжая дрожать, с трудом встала.

– Ты что, всю ночь провела на улице?

Габриэлла кивнула, и София поняла, что, должно быть, это ее Максин видела в переулке. В эту минуту из-за угла вышла ее сестра Анна, ведя с собой за руку маленького Альберто. Увидев Софию с сестрой, она остановилась.

– Что… – сердито нахмурившись, начала она.

София подняла руку:

– Габриэлле надо срочно зайти в дом и согреться… правда, милая моя?

Габриэлла почти не двигалась, только глаза сверкнули.

– Ради бога, – снова начала Анна, – вечно она молчит, ни слова от нее не добьешься.

София взглядом заставила ее замолчать, взяла Габриэллу за руку и повела к дому.

Но Анна разговор не закончила.

– Мать совсем ее избаловала, – с горящими глазами затараторила она. – Вы только посмотрите на нее. Она что, всю ночь на улице просидела? И что она здесь делала, хотелось бы знать!

– Анна, ты совершенно права, – сказала София. – Надо во всем разобраться, но сначала ей нужно согреться и что-нибудь покушать.

– Конечно, графиня. Я была не права, простите меня.

– Забудь об этом. Конечно, ты переживаешь, я знаю.

Тут мальчик захныкал и принялся дергать Анну за юбку.

– Сейчас, отведу Альберто в дом Розалии, – сказала она. – Мне нужно… кое-что…

– Все в порядке. Я понимаю.

Анна пристально посмотрела в лицо Софии, словно хотела знать, что госпоже известно про ее деятельность связной с партизанами. София слегка кивнула, и Анна ушла.

София с Габриэллой добрались до кухни, София открыла дверь, и ее встретило встревоженное лицо Карлы.

– Габриэлла, – вскричала она дрожащим голосом. – Где я только тебя не искала, дитя мое! Где ты была все это время?

Габриэлла хранила молчание, и София решила вмешаться:

– Я нашла ее на церковном дворе. Мне кажется, она провела там всю ночь.

Уперев руки в бока, Карла нахмурилась.

– Почему? Что за черт? – сердито проговорила она.

– Пусть останется пока у меня, – предложила София. – Постараюсь уговорить ее рассказать, что с ней случилось.

Карла расправила плечи.

– Нет, графиня, – сказала она. – Спасибо за предложение, но я как-нибудь сама позабочусь о своей дочери. И докопаюсь до истины.

Карла проводила Габриэллу в свою спальню, и София слышала, как она несколько минут что-то говорила на повышенных тонах. Потом наступила тишина.

Через некоторое время Карла вернулась, встала возле печи и покачала головой:

– Ничего пока не говорит. Думаю, ей надо выспаться как следует. Я укрыла ее одеялом и сейчас отнесу что-нибудь горяченькое попить… Посмотрим, поможет ли это.

– Ей надо дать время, – кивнула София.

– Да. Вы правы.

– А как ночью тебе удалось пообщаться с Марией?

– Я предложила ей выпить винца с хорошим сыром, который мы припрятали от немцев. Сказала, что пора уже нам помириться.

– И она согласилась?

– Да, и все прошло хорошо. Она ничего не заметила.

Карла достала проволочную щетку, наполнила миску мыльной водой и принялась энергично тереть кухонный стол.

На кухню со стороны сада вошел Альдо, по лицу было видно, что он голоден, и София подмигнула ему, напоминая, чтобы он при Карле не говорил ни слова про наброски и картину, и он в ответ заговорщически округлил глаза.

Карла закончила скрести стол и занялась печкой. После этого достала из-за шкафа метлу и только собралась подметать пол, как Альдо забрал у нее метлу и принялся подметать сам. Потом выложил все, что требуется для завтрака, а его мать в это время сварила кофе, налила в первую чашку и отнесла Габриэлле.

Альдо уселся за стол, и София улыбнулась ему. Немногие мужчины снисходят до того, чтобы выполнять женскую работу, но он всегда помогал матери.

– Мне нравится завтракать с вами за одним столом, молодой человек, – сказала она, усаживаясь напротив. – Как ты себя чувствуешь после ночи?