хочет увидеть Майю в натуральном виде. Как это сказать по-вашему? Ее портрет.

Бран решил, что не следует вновь поправлять Каппу, до добра это явно не доведет. Покрутив крохотный черный уголек в грязной от мокрой земли ладони, он тихонько сказал:

— Я не умею рисовать… Совсем. Не знаю, почему ваш Конунг всерьез решил, что я на все руки мастер.

Лягушонок так сильно нахмурил свою мордочку, что если бы у него и были брови, они явно находились бы сейчас где-то в районе его плоского зеленого носа. Он понимал, что если Бран все же откажется исполнить просьбу повелителя Топи, то по соломенной шапке получит именно он, Каппа, так как сказителей Морлей обычно и пальцем не трогает.

— Рисуй как умеешь, меня это мало волнует. Но за это, отвратительное дитя, скажу тебе по секрету, повелитель решил тебя щедро вознаградить, — заговорщицки произнес Каппа, прижимая скользкую пупырчатую лапку к толстым губам. — Если принесешь эту рисованную деву к закату, сможешь задать пять любых, интересующих тебя вопросов самому Конунгу Морлею. Поверь мудрому Каппе, такой шанс выпадает раз в тысячу лет, не советовал бы тебе отказываться, — добавил Каппа, продолжая хитро изучать изумленное лицо юноши.

Лягушонок решил, что замечательно все придумал. Ведь перехитрить полоумного человечишку не составляет особого труда, а если тот вздумает проболтаться Морлею о лживых обещаниях Каппы, то он и вовсе может прикинуться дурачком и обвинить юношу в клевете. Кто поверит глупому человеку? Кто поставит его слова выше слов главного помощника Конунга? Уж точно не повелитель Топи.

— Абсолютно любых? — недоверчиво переспросил Бран, вглядываясь в лукавый прищур Каппы.

— Абсолютно, — прошипел лягушонок, подмигнув юноше большим выпученным глазом. — А сейчас мне пора. Все-таки я как-никак — правая рука самого Морлея.

Каппа ускакал вглубь Топи и скрылся в молочной пелене тумана, растекающегося, подобно горной реке, по всему болотному городку. Бран все не мог понять, где лягушонок был вчера вечером, когда его насильно привели к хозяину Топи.

«И что мне теперь делать? — подумал юноша, глядя на данный ему желтый листок. — Я, конечно, могу отказаться, но совсем не хочется упускать возможность узнать про Салфур чуточку больше».

— Бран! — позвала только что очнувшаяся от сна Ниса, вызвав этим в нем короткий испуг. — Ты в порядке! Я уже подумала, что эти ужасные монстры сотворили с тобой что-то… что-то нехорошее, — тихонько добавила она, медленно проводя взглядом от самой его макушки до истоптанных в кровь ног, стараясь найти раны, ушибы или ссадины, нанесенные Брану стражами Топи.

— Я в порядке, — слегка склонив тяжелую голову, ответил Бран.

Его трогал неподдельный трепет подруги, а потому он снова не смог подобрать нужных слов и продолжал смотреть в яркие глаза Нисы, пытаясь разглядеть в них ту самую искорку, которую видел в лесу, когда они вдвоем пытались найти лечебные растения для Арин.

— Вас накормили? Принесли воду? — поинтересовался Бран.

— Да, вчера тот злобный ящер принес нам мясо птицы, вино и воду. Я удивилась этому и сперва решила, что они хотят нас откормить, как коров или свиней, а потом и вовсе съесть, — почесав маленький бледный подбородок, сказала Ниса. — Где ты был все это время? Я уже извелась! Вернее, мы все, — светлые щеки девочки залились краской, а на пухлых побелевших губах появились трещинки.

Ниса не притронулась к пище и питью, переживая за потерянного друга.

— Я говорил с их, скажем так, повелителем. С этим самым Морлеем, про которого все время треплются здешние обитатели, — ответил Бран, присаживаясь на сырую холодную почву рядом с Нисой.

— И что он сказал? О чем был ваш разговор? — участливо произнесла Ниса, придвигаясь ближе к Брану, будто их клетка была настолько мала, что можно было сидеть лишь прислонившись вплотную друг к дружке.

— Он попросил рассказать ему какую-нибудь волшебную историю. Угрожал тем, что, если откажусь, он казнит кого-то из нас на площади центре Топи на потеху мерзким лягушкам. Так что теперь мне придется приходить к нему перед каждым заходом солнца в течение пяти дней и продолжать, как он это сказал, «услаждать его слух».

— Историю? Но зачем? — в недоумении переспросила Ниса, явно шокированная загадочными помыслами их не менее загадочного похитителя. — И что это у тебя в руках? — взглянув на принадлежности для рисования, спросила девочка.

— Честно говоря, я и сам не знаю, зачем, — тяжело выдохнув воздух через покрасневший от холода нос, ответил Бран. — Сказки, как я понимаю, помогают Морлею крепче спать. Тот самый страж, ящер Сар, сказал, что Конунга давно мучает бессонница.

— Сар? Какое нелепое имя, — невольно фыркнула Ниса, скривив миловидное личико. — Ты так и не ответил, откуда у тебя эта странная бумага и кусочек уголька?

Бран пожал плечами, затем перевел взгляд вглубь Топи, будто родившуюся вновь из тени густого тумана.

— Мне нужно нарисовать кое-кого. Персонажа моей истории. Так пожелал сам правитель этого грязного болота.

— Какой-то странный этот Морлей. Совсем чудак, — все еще не понимая по-детски нелепого поведения странного правителя лесного болота, сказала Ниса.

Бран ничего не ответил. Всмотревшись в его лицо, девочка заметила огорчение и внезапно добавила:

— Дай-ка угадаю: ты совершенно не умеешь рисовать, поэтому так насупился.

Бран ничего не ответил, лишь кивнул в подтверждение слов чрезмерно догадливой подруги. Как-бы он того не желал, ничего, кроме травничества и изучения медицины, ему не давалось. Даже эта сказочная история, которую он был вынужден рассказывать Морлею, была придумана не им самим, точнее, она вовсе не была выдумкой.

— Если честно, я совершенно не понимаю, что здесь происходит. И, кажется, никогда не пойму, — слегка улыбнувшись, сказала девочка. — Но если это поможет нашему освобождению из этой болотной дыры, то я могу проявить весь свой скрытый потенциал, — Ниса протянула ладошки к пергаменту, лихо выхватив его из ватных, ослабевших от усталости рук Брана, затем проделала то же самое с кусочком черного уголька.

— Я всегда любила рисовать, поэтому, возможно, смогу тебе помочь в этом деле, — сказала Ниса, согнув в коленях худенькие ножки и положив на них бумагу. — Только обещай, что после сегодняшней встречи с этим полоумным Морлеем, ты обязательно мне все расскажешь.

Бран, удивленный такой неожиданной прытью и инициативностью девочки, порядком оживился.

— Обещаю, ты узнаешь обо всем завтра же к рассвету. Это будет моей благодарностью.

— Вот и славно, — торжественно произнесла Ниса. — А теперь опиши мне этого своего персонажа. Желательно очень подробно.

Юноша стал вспоминать рассказы своей нянюшки Эби о дивной черноволосой сироте и пересказывать свои воспоминания Нисе.

— Это девочка. У нее черные, как вороное крыло, волнистые волосы, широкие брови,