Разочарованный донельзя, я поднялся на ноги и снова глянул на дерево, пытаясь прикинуть, насколько мог измениться берег за столько лет в будущем. В этом месте логика, конечно, тут же захромала сразу на обе ноги (даже если обрыв видоизменился, вход в коллектор не мог никуда сдвинуться). Но даже с помощью «хромоножки» я не сумел вычислить вход, отталкиваясь от нашего дерева, которое всегда служило ориентиром.

Что-то меня смущало во всем буйстве зелени. Но вот что — я никак не мог понять. Оглядевшись по сторонам и не увидев никаких следов пребывания человека в траве, я решил выпить чаю и позавтракать, чего добру пропадать? А потом искупаться и двигать обратно в общагу. Вечером переговорю с Леной, может, у ее отца или у моего родителя имеется карта коммуникаций с точками входов, изучу и вернусь.

Я едва успел зачерпнуть ложкой кильку в томате и поднести ко рту, когда на моих глазах часть обрыва вдруг зашевелилась и начала опадать внутрь склона. Не знаю, как я не рванул на всех скоростях подальше от странного обрушения, но мозг вдруг обратил мое внимание на ту самую странность, которую я никак не могу понять.

Плющ! Плющ, которого здесь, на нашем побережье никогда не росло. Такой плющ я однажды привез с Хосты для Галки, она посадила его на клумбе во дворе. Как ни странно, он прижился. Но на наших обрывах сам по себе он никак не мог вырасти. А это значит, его посадили люди.

И если я сейчас случайно не нажал какой-то скрытый механизм, плюхнувшись на траву, чтобы выпить чаю, значит, кто-то выходит из коллектора прямо на меня.

Глава 13

Я осторожно поднялся, стараясь не шуметь, и отступил на пару шагов назад, стараясь укрыться в тени кустарников, чтобы меня хотя бы не сразу заметили. Идиотский поступок согласен, но мне просто катастрофически тянуло узнать, кто шатается по городским коммуникациям, и каким боком здесь замешан Сидор Кузьмич. Лодку-то его Женька сюда пригонял, как раз к дереву.

Мне до сих пор не верилось, что мичмана — матерого сотрудника Комитета государственной безопасности — смогли вот так просто скинуть с лодки. Интуиция уверяла — быт такого не может, копай, Леха, ищи хвосты. Я изо всех сил старался н поддаваться на провокацию, но человеческое любопытство имеет железную хватку, а я в прошлом частенько подчинялся этому качество. С переменным успехом попадая в приключения и прочие разные удовольствия. Хорошо хоть не сдох, как знаменитая кошка, и даже хвост не прищемили, вовремя успевал вытащить.

Тем временем, железная решетка медленно проваливалась вовнутрь провала, причем без скрипа, а это уже говорит о том, что за входом кто-то тщательно ухаживал. После недолгого колебания я все-таки рискнул и медленно, стараясь не шуметь, не ломать ветки стал отползать поглубже в кусты. Точнее, попытался осторожно перебраться на другую сторону живой изгороди. Смелость и дурость вещи разные, а жить мне ой как хотелось, с каждым днем все сильнее, вдруг с удивлением осознал я.

Не отвлекаясь от процесса погружения в заросли и не сводя глаз с провала, который все еще расширялся, я осознал: а ведь и правда, там, в своём времени, после смерти Галки, моя жизнь превратилась в череду бессмысленных поступков. Я не дорожил жизнью, лез на рожон в моменты спасательных операций, хватался за любые шабашки, соглашался на посиделки, рыбалки, охоты, просто побухать, лишь бы не идти домой. В место, где никто меня не ждет, которое убивает тишиной быстрее, чем пуля.

На одном из ежегодных годовых медосмотров, наш психолог поинтересовался: почему я медленно, но верно себя пытаюсь уничтожить? Послал я тогда его в пешее эротическое корректно, но надолго. А сам задумался: в каком из ответов я накосячил, раз возник такой дурацкий вопрос? Все спасатели прекрасно знали, как и что отвечать во всех этих психологических тестах. И вдруг такой внезапный закидон от штатного психа.

Допуск я получил, но задумался, пытаясь понять причину глупого вопроса. Умирать по собственной инициативе я не собирался, потому через пару дней выкинул эту психологическую муть из головы и продолжил спасать, пить, гулять, спать и возвращаться в пустой дом как модно позже и желательно в компании очередной девицы. Теплое тело в кровати до утра создавало иллюзию жизни. А утром… утром очередная серая кошка превращалась в глупую хищницу, думая, что имеет на меня права.

Эти дамы, которые целенаправленно или случайно попадали в мой дом после очередной веселой попойки и оставались ночевать, глубоко ошибались, рассчитывая спасти меня от самого себя. Просто потому что они не были Галкой, как ни старались её затмить.

А здесь, в этом странном не детском семьдесят восьмом году все пошло не по плану, хотя и плана-то никакого не было. Я невольно улыбнулся, вспомнив курносый чуть вздернутый носик Леночки, и как она забавно морщит его, когда сердится. Ее звонкий голос и серьезное личико, когда она сосредоточено слушает, чуть склонив голову на бок.

Завязнув в собственных мыслях, я вздрогнул, услышав голос Лены. Потряс головой, матюкнувшись про себя: надо же было настолько погрузиться в воспоминания и фантазии. Скинув рюкзак и отложив его в сторону, чтобы не мешал, я опустился на корточки и раздвинул ветки, вглядываясь в открывшийся темный провал.

Кстати сказать, до меня, наконец, дошло несоотвествие, которое кололо глаза. В моём времени двери здесь уже не наблюдалось. Мы с парнями накидали досок и прикрывали ветками вход в наш склад. От железной решетки остались только штыри. Кто-то аккуратно срезал железо, попутно уничтожив плющ. Поэтому я и не обнаружил точку входа, но вот ветви плюща смущали сознание. Такой растет только в окрестностях Сочи, в наших местах его сажают целенаправленно, самому по себе в диких условиях, ему неоткуда взяться.

Из провала пахнуло сыростью, запах застоялой воды и плесени донесся даже до меня. из темноты донеслось огорченное «черт», в проходе кто-то закопошился и на свет появилась небольшая фигура.

Создание замерло на пороге, прикрывая лицо рукой. После темноты южное солнце нещадно ранило глаза. Я чертыхнулся и продолжил наблюдать. Руки, правда, зачесались выломать хворостину и ломануть напрямки к безмозглому человеку, который стоял в тени обрыва, чумазый с содранными коленками, с торчащим из кармана фонарем, и радостно улыбался миру. Но я сдержал свой порыв, решив немного понаблюдать за безбашенным созданием.

Проморгавшись, выходец из подземелья вытянул из второго кармана шуршащий пакет,