не Яррин со своими жесткими методами отрезвления, не представляю, что со мной было бы.

– А дальше?

– Дальше? Я отключился. Не помню даже в какой момент. А в себя пришел под ногами пьяных уродов из кабака, которые решили выбить из меня весь дух.

Я громко ахнула, чем привлекла внимание тех зверей, кто еще не прислушивался к нашему разговору.

– Как ты выжил?

– Я крепкий. Танай, забыл? Я же звериной породы. На нас и заживает все быстрее, чем на людях или магах, и болевой порог иной. Поваляли меня, конечно, знатно, но не смертельно.

– Извини. Извини меня, пожалуйста! – взмолилась я и чуть не разревелась.

– За что? – Округлил глаза парень и взлохматил до того тщательно уложенную влажную шевелюру.

– Нельзя было убегать из кабака без тебя… Я должен был… Нужно было… убедиться… – я выталкивала из себя слова, изо всех сил сдерживая слезы.

– Не нужно брать чужую вину на себя! – не выдержал Эдгард и выскочил из-за ширмы к нам. Его побелевшее от ярости лицо напоминало театральную маску, а искривленный злостью рот походил на черную дыру, проделанную в папье-маше неумелым мастером. – Это не ты затевал драку с людьми, и уж тем более не твоя вина в том, что пришлось убегать из кабака, спасая собственную жизнь. Ты не такой физически сильный, как звери, чтобы одержать победу без магии. Да и магия после спарринга у тебя хромает. Так в чем, скажи твоя вина? В том, что не умер в руках толпы, разозленной зверями?

Парни, прислушивающиеся к нашему разговору, засуетились. Кто-то срочно метнулся в душ. Кто-то засобирался на занятия, старательно отводя от нашей компашки глаза.

– Я… – не нашлось у меня ответа на столь пылкую тираду Эдгарда.

– Он прав, – кивнул Лотт. – Это вы меня простите, что привел вас не в ту компанию и поставил ваши жизни под угрозу.

– Лотт…

– Не нужно меня утешать, Танай. Я действительно здорово ошибся, надеясь, что звери и маги смогут поладить, как мы с тобой. Прости.

– Но мы сбежали, а ты остался…

– Одна из подавальщиц в «Жареном гусе», та, что подобрала меня и немного подлечила, рассказала про тот вечер. Вы сами оказались в трудном положении, и все же ее из беды выручили. Это она вызвала охранный патруль, и меня завсегдатаи кабака, наконец, оставили в покое. Только благодаря вам девчонка сжалилась и позаботилась обо мне.

– Ну да, – с сомнением протянула я.

– Она сама так сказала. Поэтому теперь я большой должник перед тобой, Танай, и тобой, Эдгард…

– Вот и помни об этом, зверь, – довольно невежливо оборвал его маг. – А сейчас пора на занятия.

– Точно, занятия! – опомнилась я и соскочила с кровати. – Извини, Лотт, я умываться.

Хватит рефлексировать. Хорошо, что Лотт оказался не предателем и не винит нас с Эдгардом. А звери… пусть случившееся останется на их совести.

День прошел без происшествий, если не считать выволочки, устроенной мне Яррином. Я возвращалась к себе в комнату после ужина, оставив Эдгарда болтать с Атэнном, когда случайно наткнулась на телохранителя в коридоре. Хотя применимо ли слово «случайно», если речь идет о Яррине?

– Я надеюсь, что ты в эти выходные хорошо подумал над своим поведением и сделал правильные выводы, – сообщил он мне, заступив дорогу.

– Ты о чем? – растерялась я, размышляя в этот момент совершенно о других вещах.

– Я о твоей беспечности, из-за которой ты влипаешь в неприятности с невероятной скоростью. – Яррин обжег меня взглядом. Я ощутила, как краска медленно заливает мое лицо. Зудящее чувство вины перед зверем заскребло в груди беспокойной мышью.

– Извини. Ты выручил нас с Эдгардом, а мы тебя даже не поблагодарили.

– Твоей лучшей благодарностью станет более ответственное поведение. Во-первых, в кабаке тебя могли отравить…

– Отравить?

– …подсыпав в еду и питье яд.

– При чем здесь кабак? Отравить удобнее всего в академии, разве не так?

– Нет. Здесь вся пища зачарована от возможности добавить к ней вредоносные зелья и порошки, – с невозмутимым видом ответил Яррин. – Во-вторых, ты мог отравиться сам, выпив количество алкоголя, несовместимое с твоим организмом.

– С кем не бывает.

– Надеюсь, ты не допустишь, чтобы с тобой такое произошло еще хоть раз. В-третьих, твой брат слишком подозрительно себя ведет…

– Не трогай моего брата!

– Он воспользовался твоим невменяемым состоянием и заставил что-то проглотить!

– Средство от опьянения.

– Он тебе так сказал?

– Да! И я ему верю!

– Еще одна твоя ошибка. Как и то, что доверился однокурсникам, ненавидящим магов.

– Ты тоже ненавидишь магов, особенно меня! – я уже почти кричала, приблизившись к Яррину вплотную и задрав голову, – уж больно парень был высок для моего среднего росточка.

– Верно, – нагло заявил он мне прямо в лицо с противной усмешкой.

– И все же я тебе доверяю больше, чем кому-либо в этом мире, – процедила я сквозь зубы.

Яррин дернулся словно от пощечины, улыбка стекла с его лица.

– Доверие не худшее качество, ты так не считаешь? – продолжила я. – Пока кто-то не убедил тебя в собственной низости, почему бы не выдать ему авансом веру и расположение? Быть может, он станет для тебя лучшим другом…

Яррин смотрел на меня во все глаза и тяжело дышал, как если бы пробежал круг по полигону с препятствиями. Вертикальные зрачки расширились, став размером с шоколадную радужку.

– В чем еще ты хотел меня обвинить? Что я вернулся помочь девушке?

– И это тоже.

Я хотела возмутиться, но зверь меня опередил.

– Я все равно бы ей помог, а ты здорово подставился. Нас выручило твое неадекватное поведение, которое ввело в замешательство тех ублюдков, однако могло случиться худшее. Что, если бы я не смог вывести тебя из кабака без применения магии?

– Прости. Мне жаль. Я не знал тебя достаточно хорошо, чтобы беспрекословно послушаться, но в следующий раз…

– Я очень надеюсь, что следующего раза не будет. Раз решил стать послушным мальчиком, сделай милость, сиди в академии, здесь самое безопасное место, – приказал Яррин.

– Хорошо, – выдохнула и виновато снизу вверх взглянула на парня. Но это почему-то еще больше его разозлило. Кажется, он хотел что-то сказать, однако передумал и, резко развернувшись на каблуках, зашагал прочь.

Потянулись ничем не примечательные будни. Солс все сильнее лютовал, пытаясь натренировать «жалких хлюпиков» к знаменательному дню. Маги проявляли необычайную стойкость и не поддавались, демонстрируя слабые результаты. Профессор Филлек демонстративно меня игнорировал, позволяя бездельничать на своих занятиях и не требуя магической практики. Лотт дулся на товарищей, а стоило тем с ним заговорить, неприязненно щурился и отходил, по-звериному фыркая.

Все изменилось к концу недели. Накануне