Ага, внизу! Нужно посмотреть вниз.

Он повиновался этой мысли, мимоходом удивившись: откуда она взялась в его голове и зачем он так охотно ей подчинился?

На обочине трассы под холмом стояли два автомобиля, отсюда, со шпиля «телебашни» выглядевшие двумя темными коробочками, почти не отличавшимися друг от друга. Но рабочий уже знал, какой именно автомобиль ему нужен.

И когда взгляд его уперся в четырехугольник автомобильной крыши, случилось странное.

Рабочий вмиг перестал осознавать самого себя, превратившись в орудие чужой воли. Его движения стали быстры и точны – гораздо быстрее и точнее, чем были минуту назад.

Он подтянулся выше, достал из сумки разводной ключ и начал действовать.

* * *

– Чужой! – настороженно произнес Олег.

– Что? – переспросил Сомик. – Где? Какой чужой?..

– Чужой психоэмоциональный импульс. Агрессивный. Подавляющий. Я чувствую…

Закрыв глаза, он вскинул руки, точно пытаясь нащупать что-то в чистом и ясном воздухе…

* * *

Рабочий умело и ловко орудовал вновь извлеченным из сумки разводным ключом. Пожалуй, слишком умело и слишком ловко – ключ стальной рыбкой мелькал в его руке. Лязгая, одна за другой отлетали гайки, и рабочий не глядя подхватывал их на лету, направляя в поясную сумку.

Изогнутый шпиль покосился. А вскоре и вовсе повис на одной гайке, покачиваясь на ветру, натужно поскрипывая.

Те, кто был занят на нижних участках, подняли головы:

– Мишка, что там у тебя?

Рабочий не отозвался.

Ветер… Направление ветра…

Сознание его уже совершенно не сопротивлялось пришедшему извне сигналу. Он приподнялся, переместился, занес ногу для безошибочного удара – такого, чтобы не пустить шпиль в свободное падение, придать ему нужную траекторию.

И ударил.

С тугим звоном лопнула последняя гайка.

* * *

Олег вытянул руку вбок и вниз – туда, где за склоном холма должна пролегать автомобильная трасса.

– Там, – сказал он.

Затем, словно повторяя какую-то одному ему видимую линию, вскинул руку вверх – и она указала на несущийся к нему с неба смертоносный шпиль.

Олег открыл глаза.

Женя Сомик даже не успел задрать голову и увидеть… Олег прыгнул на Женю, сбил с ног и, не отпуская, прокатился вместе с ним несколько шагов. Они еще не расцепились, когда изогнутая металлическая конструкция с глухим стуком врезалась в землю, взорвав кусками дерна тот пятачок, что занимали витязи еще секунду назад.

Дикий крик слетел сверху вслед за шпилем.

Рабочий Мишка раскачивался на страховочном шнуре, отчаянно болтая конечностями, бессмысленно и надрывно вопя – как вопит человек, только проснувшийся, но не очухавшийся еще от кошмарного сна.

– Что это было?.. – хрипнул Сомик, вскочив на ноги.

Трегрей поднялся быстрее. Длинными скачками он несся уже к склону холма. Женя устремился было за ним, но скоро остановился. Потому что остановился и Олег.

Автомобиль, из которого так никто и не показался, вывернул с обочины и, набирая скорость, покатил по трассе в сторону Саратова.

– Это он, да? – задыхаясь, выпалил Женя. – Он, гадина, да? Не догнать теперь. «Хонда» вроде? Ч-черт… Бодрая тачанка. И номера не успели срисовать!

– «Хонда Цивик», черного цвета, регистрационный номер 637-АРА, – проговорил Трегрей, провожая взглядом стремительно превращавшийся в точку автомобиль. – 64-й регион. Местный.

Телефоны они выхватили почти одновременно.

– Ты – Нуржану, я – Мансуру, – коротко бросил Трегрей.

– Ага… – набирая номер, бормотнул Сомик. – Погоди… Мансура нет в городе, ты разве не в курсе?

– Мне никто не сообщал.

– Отрывать от твоих экспериментов не хотели, вот и не сообщили.

– Кто за Мансура?

– Как обычно, Кастет. Ах да, он же в госпитале… Гашников и Жмыхарев. Борян Усачев у них еще на подхвате.

Олег кивнул, вызывая в памяти телефона нужный контакт.

Жене понадобилось меньше минуты, чтобы описать Нуржану ситуацию. Оторвавшись от телефона, он повернулся к Трегрею. Тот еще разговаривал.

– Серега Жмыхарев пропал сегодня ночью, – договорив, сообщил Олег. – С утра не явился на встречу, на звонки не отвечает. Девушка его, с ним проживающая, говорит: поздно вечером отправился, как обычно, на пробежку. Около полуночи ушел. И не вернулся. Гашников и Усачев развернули поиски – их ЧОПовцы тот район прочесывают.

– Вот это да… – медленно произнес Сомик.

– А ты говорил: не осталось боле достойных противников, – очень серьезно напомнил ему Трегрей.

– А ты говорил, что мир меняется! – в тон ему отозвался Сомик. – Все как всегда… Думаешь, исчезновение Сереги и то, что сейчас произошло, – связано?

– Скорее всего. Случайностей не бывает.

У Олега зазвонил телефон. Глянув на дисплей, он чуть заметно сжал губы.

– Алло?.. Пока еще занят. Нет, я не… – Трегрей говорил голосом непривычно неуверенным, даже каким-то беззащитным. – Послушай меня, пожалуйста… Буду так скоро, как смогу…

Жене почему-то больно и неприятно было слушать этот разговор, и он поспешил отойти.

Олег отнял от уха телефон и вновь стал собранным и серьезным. Впрочем, тоскливая тень все еще лежала в его глазах.

– Постарайся припомнить, – обратился он к Сомику. – С тобой ничего странного последнее время не происходило? Никаких неприятностей не случалось?

– Да нет… – Женя пожал плечами. – Я в командировке был, как тебе известно. Хотя кое-что случилось. Сегодня, часа три тому назад. Но это так… ерунда, просто полупьяные гопники. Телефон, видимо, хотели отработать.

– Расскажешь подробно. Чуть позже.

С «телебашни» спустили рабочего Мишку. Он больше не орал, но выглядел так, будто разум его вернулся в младенческое состояние: рабочий Мишка вращал ничего не выражающими глазами, мемекал и пускал слюни. А когда его опустили на землю перед Олегом, попытался уползти.

Трегрей, присев на корточки, сжал Мишкину голову ладонями и надолго зажмурился; голубая жилка на его виске крупно запульсировала.

– Есть… – негромко проговорил он, отпустил рабочего Мишку, вдруг обмякшего в глубоком сне, легко перевернул его набок. – Сюминут оставьте его в покое. Но следите, чтобы не проглотил язык, не захлебнулся слюной. Не давайте менять положение.

– Что «есть»? – спросил у Трегрея Женя, когда тот отошел в сторону.

– Психоотпечаток.

– Это еще что за зверь?

– Парня коснулись. И тот, кто коснулся, оставил свой неповторимый отпечаток.