И не имело значения, какую боль ей причиняли эти слова.

– Я не пытаюсь найти себе оправдания. Я хочу сказать, что даже со всем этим я не могу перестать думать о тебе, хотеть тебя.

– Ты имеешь в виду секс? – Разочарованно, но вовсе не неожиданно. И не то чтобы она сказала «нет».

– Не только. Я действительно хотел бы с тобой куда-нибудь пойти.

– Ты говорил…

– Кучу всякой ерунды. Если я чего-то хочу, это вовсе не значит, что я могу это получить.

– Довольно сложно…

– Я – эмир. Вся моя жизнь состоит из сложностей.

– А есть ли что-то, что мы могли бы сделать без риска быть обнаруженными? – Лия чувствовала себя как беглец, скрывающийся от погони. Но Саид был прав.

Если бы ее увидели с ним, это не принесло бы ему ничего хорошего. Не потому, что она была недостаточно хороша, а потому, что она просто не вписывалась в его жизнь. Она помнила его слова.

И не стала слушать тихий голосок, который шепнул ей, что за последние два дня, судя по реакции короля и королевы, ей удалось вписаться в его семью.

Он улыбнулся:

– Ты действительно этого хочешь? Даже после того, что я наговорил?

– Да. – Улыбка играла на ее губах.

– Но нам придется пойти на хитрость.

Если ей представится шанс провести с ним хотя бы полдня до того, как закончится ее срок пребывания во дворце, она от него не откажется.

– Мы можем отправиться с тобой в пустыню. В нашу летнюю резиденцию. Она там еще со времен первого мелика.

– Что-то вроде Кемп-Дэвида?

– Если это из «Арабских ночей», то да.

– Правда? – Лия не стала скрывать своего энтузиазма.

– Ты поедешь со мной?

Нотка неуверенности в голосе и горячее желание в глазах подстегнули ее.

– Конечно.

– Тогда собирайся. Мы проведем там по крайней мере одну ночь.

– И ты можешь так надолго выпасть из политической жизни?

– То, что я на пару дней исключу себя из этого уравнения, позволит моему отцу более эффективно применить его дипломатическую систему.

– Звучит зловеще.

– Нет. Без меня он может встать в позу и заставить других «провести черту на песке».

– Не так уж трудно это сделать в пустыне, – усмехнулась она.

– Песчаные бури имеют обыкновение стирать эти метки.

– И мелик Фалах – это и есть песчаная буря?

– Точно.

– Ну а ты тогда кто?

– Голос разума, с которым каждый захочет иметь дело после пары дней песчаной бури.

– Понятно. Типа плохой – хороший коп.

– На международной арене. – Он улыбнулся, явно довольный собой и своим отцом.

Она не смогла не ответить на его улыбку.

Саид не преувеличивал. Королевская резиденция была словно сцена из театральной постановки «Тысячи и одной ночи». За исключением того, что шелковые портьеры и античный турецкий ковер были настоящими.

Они три дня исследовали пустыню. Саид показал Лии красоту его страны.

Они часто занимались любовью в самых необычных местах. В обстановке, которую она даже и представить себе не могла.

В последний день Саид показал Лии оазис, где стояла большая черная палатка. Саид сказал, что это палатка пастухов. Но внутри она сразу почувствовала легкий аромат жасмина, который, должно быть, исходил от роскошных шелковых подушек и большого мягкого ковра.

Она обернулась к нему:

– Это не палатка пастуха!

– Нет. Сегодня это палатка для эмира и его возлюбленной.

Теперь она не могла отрицать это слово, как три дня назад. Пускай их роман и был коротким, она никогда не станет прежней. И он, вероятно, тоже.

Последний раз они занимались любовью на рассвете.

Еще были видны звезды, они лежали рядом, глядя сквозь раздвинутые полы палатки в начинающее светлеть небо.

Их охрана находилась неподалеку, в расположенных полукольцом маленьких палатках, но Лия уже научилась не обращать на них внимания. Странно, до чего быстро человек привыкает к подобным вещам.

Она прижалась к его телу спиной, его руки обнимали ее с властной силой собственника, которая была ничуть не меньше от отсутствия постоянства.

– Когда будет анализ крови? – спросила она.

– Доктор Басмани возьмет у тебя пробу завтра утром.

– Этот тест дает стопроцентную гарантию?

– Этот – да. Вот почему пришлось ждать пять дней после той ночи.

– Значит, я скоро перееду в отель.

– Ты думаешь, ответ будет отрицательным?

– А ты?

– Нет, – твердо сказал он. – Я готов к положительному результату.

Она была поражена.

– Что ты имеешь в виду? К тому, что я окажусь беременной? И что тогда случится?

В ее теле уже появились ощущения, как это обычно бывало за неделю до месячных.

– Королевская свадьба.

– Что? Что ты такое говоришь? Ведь мы не можем пожениться! – Казалось, его слова должны быть приняты с радостью, но она почувствовала панику.

Она не хотела заманить его в ловушку.

– Если ты беременна – это единственный для нас возможный выход.

– Но я выпила таблетку. Я не беременна. Он покачал головой:

– Единственная вещь, которую ты узнаешь, занимаясь политикой, – это насколько реальным может оказаться даже то, что имеет шанс в пять процентов, не говоря уже о двадцати.

– Но брак? Ты ведь не можешь говорить это серьезно!

– Никогда не был более серьезен. – Он посмотрел на нее в сумрачном свете звезд. – Ты не хочешь выйти за меня замуж?

– Не в этом дело.

– Не в этом. Дело в том, что ты не вырастишь ребенка одна.

– Мы могли бы разделить над ним опеку. Я переехала бы в Зиина Сахра. – Не было смысла возвращаться домой. Кому какое дело, где она будет жить. – Здесь есть отели, где я могла бы продолжить свою карьеру.

– И кем бы ты была для нашего ребенка?

Вопрос был явно с подтекстом.

– Его матерью, кем же еще.

– И ты думаешь, это не вызовет никакого скандала?

– А ты думаешь, что, если ты женишься на мне, это не вызовет скандала?

– Супервайзер над горничными, – сказал он, доказав, что помнит их первую встречу. – Если бы ты не согласилась на это место, чтобы встретиться со своим отцом, скандал был бы куда больше.