отделить своё сознание и сознание существа, которое когда-то было орлом. Теперь я затаился на границе его восприятия.

Происходящее вокруг внушает даже не ужас; это экзистенциальная оторопь от встречи с чем-то настолько чужим, что даже попытка понять это вызывает ментальную боль.

И всё же я остаюсь здесь. Я ищу чего-то там, внизу — среди переплетений Чёрного Леса и волн Серой Реки. Среди странных созданий, которые, разрушая наш мир, создают питательную среду для нового, единственного обитателя планеты. У которого даже нет имени, как, возможно, нет и сознания.

Существо, которое несёт меня, делает вираж, следуя одному ему известному плану.

И тут, скользнув взглядом по голой чёрной скале, я вижу то, что выводит меня из состояния пассивного наблюдателя.

Я осторожно касаюсь сознания своего носителя. Аккуратно — так, чтобы он ничего не заметил — веду его к точке, которая меня заинтересовала.

Снова пролетаем рядом. Нет, это не ошибка, и не игра воображения в хаосе незнакомых форм.

На самой вершине горы с плоской вершиной, у края квадрата полированной чёрной поверхностью, стоит палатка. Военная модель, мгновенно раскладывается, не требует обязательного закрепления на почве.

Где-то в глубине души я успеваю удивиться: палатка несовместима с зоной ядерного поражения. Но ведь и следов этого взрыва нигде не видно. А потом я вспоминаю вход в подземный комплекс, который мы успели увидеть. Был ли шанс выжить под скалой во время взрыва и выбраться наружу?

Размышляя об этом, я медленно, описывая круги, спускаюсь к палатке. Там, внутри, что-то шевелится.

Я сажусь на большой камень неподалёку. Наблюдаю.

Входной клапан палатки расстёгивается. Ловким прыжком наружу выбирается Даниил. Он вооружён автоматом. Целится в меня. А ещё он почему-то голый.

Я хочу сказать, чтобы не стрелял. Напрягаю горло. Раздаётся противный металлический звук. Но я почему-то продолжаю пытаться говорить.

И в какой-то момент понимаю, что Даниил меня слышит и понимает.

— Вот так фокус, — произносит он; его губы при этом не шевелятся, — не знал, что ты этому тоже научился. Это не так просто для человека.

— Как ты выжил? — спрашиваю я.

— Ты же сам говорил, — Даниил растягивает губы в улыбке, больше напоминающей оскал, — я не совсем человек.

— Ставлю на подземное убежище, — отвечаю я, игнорирую его слова.

— Какого чёрта ты сюда припёрся? — Даниил с любопытством разглядывает меня, — и почему именно… это? Не мог найти тварь посимпатичнее?

— Не всегда мы сами выбираем свои пути, — отвечаю я, намеренно путано.

Даниил подходит ближе. Нависает надо мной. В этом есть что-то отвратительно-интимное, он ведь по-прежнему не стесняется своей наготы.

— Да расслабься! Я не настолько нечеловек, чтобы испытывать такие потребности, — говорит он. После чего опускается рядом на корточки, глядя мне прямо в глаза.

Я осознаю, что он намеренно демонстрирует мою уязвимость. Он улавливает мои эмоции. И хочет, чтобы я поверил, будто он может читать мысли.

Отвлекаюсь и вспоминаю кое-что из своего прошлого. О чём обычно не рассказывают, но вспоминают в редкие минуты с удовольствием. Одновременно обдумываю тактику дальнейшего разговора, спрятавшись за пошлыми мыслями как за ширмой.

— Фу, — Даниил морщится, — это отвратительно!

— Ты настолько человек, чтобы это понять? — отвечаю я с усмешкой.

— Кто бы говорил о человечности, — усмехается он, — ты в курсе, что каждая минута такого контакта тебя необратимо меняет? Смотри, очнёшься — а у тебя член во лбу, — он засмеялся.

— Зачем? — спрашиваю я прямо.

Даниил перестаёт играть. Сразу становится серьёзным.

— Какое. Тебе. Дело, — отвечает он, разделяя слова.

— Такое. Же. Какое. И. Тебе, — я намеренно подражаю ему, надеясь на проблески эмоциональной реакции.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — отвечает Даниил, — ничегошеньки. Ни про мои цели. Ни про мотивацию. Ты самонадеянный идиот, как и прочие ваши шишки, совершенно бездарно просравшие свой собственный мир.

— Так же как и ты просрал свой? — я иду ва-банк.

— Он не был моим, идиот, — отвечает Даниил и тянется к автомату.

— Стой! — мысленно кричу я, чтобы выиграть время, — кажется, мы зашли немного не туда.

А в следующую секунду понимаю, что самое главное он уже сказал — и сам не понял этого. Странно для такого существа. И у меня ведь была такая информация. Нужно было всего лишь поставить себя на его места. Не так уж его мотивация отличается от человеческой, судя по всему…

— С тобой могло бы быть интересно, — Даниил мешкает, давая мне драгоценные секунды, — ты даже не представляешь, что упустил. Но теперь поздно. Кости брошены.

Я успеваю. Нужно всего лишь чуть освободить сознание того существа, которое когда-то было орлом. Он тянется вовне. Его когти нащупывают то, что скрывается в земле. Сеть. Тонкие чёрные нити.

Я чувствую, как течёт информация, хотя даже не пытаюсь вникнуть в содержание. Это опасно. Если я начну понимать этот язык — он станет мной.

Он маскировался и жив до сих пор только потому, что очень хорошо умеет это делать. Достаточно «поднять веки» той сущности, которая пришла с другой стороны. Что я и делаю.

Даниил понимает, что происходит. Поднимает ствол. Я вижу чёрный зрачок оружия. Удар.

Дальше — ощущение полёта, невероятной легкости. И осознание того, что я успел.

18

— Эй! Серёга! Вставай! — Тревор тряс меня за плечо.

— Что? — ответил я, пытаясь сфокусировать взгляд. Перед глазами всё ещё стоял тёмный провал автоматного ствола.

— Что-то происходит. Глянь, — он указал окно.

Я потянулся и встал. Осторожно подошёл к окну и, прижимаясь к стенке, выглянул наружу. Вроде ничего необычного. Улица как улица. Машины едут. А потом, приглядевшись, понял, что некоторые люди на тротуарах двигаются как-то неправильно. Будто бы рывками. Я попытался приглядеться к ближайшему такому «неправильному» пешеходу, но в этот момент сразу две легковушки врезались в автобус на ближайшем перекрёстке.

— Собираемся, — бросил я, — быстро!

Тревор уже натягивал тактические штаны.

Через минуту в дверь постучали. Иван тоже заметил происходящее снаружи и пришёл, уже полностью собранный.

Портье внизу сменился. Теперь на ресепшн стоял мужик средних лет с наметившимся брюшком и солидными залысинами. Он о чём-то напряженного говорил по телефону.

— О, ребят, может, вы в курсе? — оживился он, завидев нас, — то там происходит? Это как-то связано с учениями?

Я остановился на секунду. Глубоко вздохнул. Потом всё же сказал:

— Там происходит конец света. Если есть машина — быстрее забирай близких и уезжайте как можно дальше. На юг или на запад. Так проживёте чуть дольше.

Портье замер с телефонной трубкой внутри. Потом неуверенно улыбнулся. И рассмеялся.

— Да, с юмором у вас, военных, всегда было туго! — крикнул