Бургомистр для вида поворошил бумажный календарь на столе и сообщил:

— Завтра утром. Сегодня об этом напишут в газете.

Вот ведь невтерпеж! Бастиан кивнул и подумал, что надо как можно скорее отправить кого-то в поместье Декар: любой ценой удержать Уве в доме и не дать ему газету. Глубокое потрясение способно снять те узы, которыми Аделин опутала брата, и тогда Уве может обернуться волком, хоть сейчас и не полнолуние.

Только оборотня тут и не хватает для полного счастья.

Выйдя на улицу, он какое-то время стоял на мостовой, собираясь с мыслями. Возможно, убийца дев, который подставил Аделин, сейчас смотрел на него, пытаясь понять, что именно планирует уродливый столичный инквизитор. Ну нет, это будет сюрприз для всех — особенно потому, что Бастиан не спорит с законом и действует исключительно по закону.

А ведь какая силища… Околдовать юную Элин Бартез, создать морок призрачного экипажа, который продержался почти час, и в тот же день выбить мозги Курту Гейнсбро! Бастиану подумалось, что этот случай войдет в учебники.

Он устало пошел в сторону полицейского участка — по закону именно инквизитор, который вел дело, должен донести до ведьмы сообщение о казни.

Полицмейстер и офицер Бруни стояли в дверях: то ли пришли, то ли собирались куда-то пойти, и оба уставились на Бастиана с одинаковыми лицами.

— Не могу вас обрадовать, — сообщил Бастиан, и Бруни сжал зубы. — Бургомистр подписал личный указ о костре для госпожи Декар. Я не смог его переубедить.

Несколько мгновений стражи порядка молчали, а потом Бруни пророкотал:

— Сука ж такая, а! — и было видно, что он готов пойти и настучать бургомистру по физиономии.

— Дьявольщина… — сокрушенно произнес господин Арно, осторожно придержав Бруни за руку. — То есть, все? Костер? Когда?

— Завтра утром, — угрюмо ответил Бастиан. — Давайте ключи от камеры, пойду к ней.

Аделин сидела на лавке с таким видом, словно находилась у кого-то в гостях. Простое, но красивое платье, волосы, аккуратно заплетенные в косу, идеальная осанка — и Бастиану показалось, что стены камеры уплывают куда-то прочь, и девушка теперь просто сидит где-то с книгой в руках, и нет больше ни тюрьмы, ни грядущей казни. Увидев Бастиана, Аделин вздрогнула, ее лицо из спокойного и гордого вдруг стало растерянным и несчастным, словно она как-то сразу все поняла и утратила последнюю надежду.

— Что? — прошептала она.

Бастиан отпер дверь камеры, отстраненно подумав, что Аделин может решиться на побег. Вошел, сел рядом и негромко сказал:

— Аделин, бургомистр подписал бумаги о вашей казни. Муниципальная власть признала вас виновной в злонамеренной волшбе и насылании безумия на Курта Гейнсбро.

Дьявольщина, у него язык отказывался говорить! Несколько мгновений Аделин сидела неподвижно, лишь губы шевелились, словно она беззвучно молилась. Потом по ее щеке пробежала слезинка, и Бастиан услышал едва различимый шелестящий шепот:

— Я невиновна. Я не делала этого.

— Я знаю, — сокрушенно произнес Бастиан. — Но ни я, ни свидетели не смогли его переубедить.

Аделин удивленно посмотрела на него, словно не поверила в услышанное.

— Вы мне верите?

— Верю, — кивнул Бастиан.

Лицо Аделин дрогнуло.

— Вы, инквизитор, верите ведьме? — спросила она. Бастиан снова кивнул и осторожно взял ее за руку. Аделин на мгновение замерла, словно его прикосновение было капканом, а потом сжала его пальцы.

— Верю, — ответил Бастиан. — Потому что вы ни в чем не виноваты, Аделин. Убийца девушек подставил вас потому, что вы помогли мне открыть часть правды о нем. И у меня в руках списки, в которых есть его имя. И вы… — он сделал паузу, собираясь с духом, а потом сказал: — Вы важны лично для меня, и он это понимает.

Аделин смотрела на него так, словно хотела, чтобы он замолчал. Чтобы он не произнес больше ни единого слова.

— Пообещайте мне одну вещь, — сказал Бастиан и вдруг неожиданно для себя самого поднес ее пальцы к губам и очень тихо произнес: — Пообещайте быть сильной. И верьте мне, что бы ни случилось. Хорошо?

Аделин всхлипнула. Сейчас, в тюремной камере, она была такой маленькой и слабой, что у Бастиана сжалось сердце.

— И вы… — так же тихо промолвила Аделин. — Поклянитесь именем и памятью вашего отца, что поможете Уве. Пожалуйста, Бастиан. Это единственное, о чем я могу вас попросить.

— Обещаю, — откликнулся Бастиан, и Аделин освободила руку и прошептала:

— А теперь… теперь уходите. Пожалуйста, уходите.

Бастиан не помнил, как поднялся из тюремного подвала и вышел на свежий воздух. Ему казалось, что он слышит, как там, под землей, рыдает гордая и несчастная девушка, которая хотела, чтобы он не видел ее слез. На спинке скамьи сидел растрепанный Кусь — словно часовой, несущий вахту. Бастиан подошел к нему, осторожно погладил по голове: сыч поежился и издал тихий горестный возглас.

Должно быть, ему тоже хотелось плакать.

— Ничего, друг, — сказал Бастиан. — Осталось совсем чуть-чуть.

Кусь вздыбил перья, будто советовал наглецу отправиться куда подальше. «Не зли меня, — почти услышал Бастиан. — И так всю душу вывернуло».

Бастиан вздохнул и быстро пошел в сторону банка.

Ювелирная лавочка Моше работала, и Бастиан убедился, что дела у него идут неплохо: когда он подходил, из подвальчика вышла целая стайка улыбающихся девушек с простенькими пакетами — все сделали покупки. Возможно, им понравились цепочки, над которыми Моше работал в прошлый раз. Когда они прошли, то Бастиан бросил на ступени личное заклинание, заслонив подвальчик от всех видов магии, и вошел в лавочку.

Моше по-прежнему сидел на своем стуле, но на этот раз не плел цепочку, а что-то старательно вписывал в толстую книгу. Ювелир довольно напевал себе под нос старую матросскую песенку про куртизанку, которая не дождалась парня на берегу, на стойке перед ним лежала аккуратная стопка крупных купюр.

— Смотрю, пошли дела? — поинтересовался Бастиан. Моше оторвался от своей книги, смерил Бастиана оценивающим взглядом и снова опустил глаза к странице.

— А, снова вы.

— Снова я, — с улыбкой сказал Бастиан и, вынув из внутреннего кармана чековую книжку, осторожно вытянул перо из пальцев ювелира и выписал чек. Моше лишь глаза к потолку завел.

— Чего изволит такой знатный барин? — уважительно поинтересовался он, оценив выписанную сумму.

Бастиан улыбнулся и сделал заказ.