– Все! – сказал Аким. Устало и немного растерянно.

Кот с трудом отвел взгляд от этого проклятого кармана. Аким стоял с пустыми руками. Вещи мертвых лежали теперь в центре того самого темного пятна.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – с усилием выдавил сталкер.

– А откуда он может знать? – холодно поинтересовался Шевцов, вынимая руку из кармана. Перевел взгляд на Акима: – Может, ты нам скажешь?

Аким сел на пол рядом с пятном, обхватил ноги.

– Теперь скажу, – устало произнес он.

Стемнело.

Три человека неподвижно сидели в полумраке фойе. Сидели порознь, каждый глядя в свою сторону, будто тем самым хотели подчеркнуть извечное вселенское одиночество человеческого существа.

Кот ощущал свинцовую тяжесть, с которой навалилась усталость. Хотелось занять более удобное положение, но не было сил сдвинуться. В здании школы было холодно, сыро. Отчетливо слышалось, как капает где-то вода. Эхо без устали повторяло звуки разбивавшихся капель, и казалось, что это и не школа вовсе – дикая, мрачная пещера. После Акимова рассказа не покидало тревожное ощущение. Шевцов, тот, похоже, убедил себя в том, что Аким – самый обыкновенный псих, и теперь спокойно дремал, привалившись спиной к стене. Он ждал, наверное, что произойдет нечто экстраординарное – то ли луч света ударит в небеса, то ли в Акима вселятся темные и он начнет бесноваться, призывая апокалипсис. Это было бы проще всего. Тогда можно было бы достать из кармана пушку и одним выстрелом спасти человечество.

Но ничего такого не произошло. Аким остался таким же нелепым и нескладным парнем, в довершение всего сморозившим откровенную глупость. Он, видите ли, считает, что своими детскими «пророчествами» накликал беду на этот город. И ладно бы только это – своими предсказаниями он якобы сам «приговорил» к смерти своих родных и знакомых. Все было бы просто наивно и смешно, если бы не эти манипуляции с вещами погибших. Потому как выглядели они жалко и даже как-то гадко.

Ведь Аким всерьез хотел воскресить их.

Ему было видение. Всего лишь сон, в котором некий Голос подсказал ему, что нужно сделать. Просто отправиться в мертвый город, зайти в мертвые дома и взять по предмету, принадлежавшему мертвому человеку. Принести эти вещи в школу и положить в центр некоего «ока». Надо полагать, под «оком» подразумевалось это самое выгоревшее пятно.

И вот все сделано. И, конечно же, ничего не произошло.

Шевцов выслушал все эти откровения с разочарованием и гадливостью. Парень перестал быть для него угрозой. Он стал просто слабоумным, из-за которого так рано ушел из жизни его отец.

Сталкер же воспринял слова Акима с тревогой. Не то чтобы он поверил Акиму. Нет. Он знал про Голос, знал, что Аким пришел сюда не из пустой блажи. Но он знал также, что с Зоной нельзя играть в эти игры. Он слышал кое-что о Золотом шаре, который якобы исполняет желания. Вроде бы есть такая штука в другой, Хармонтской Зоне. Местные сталкеры тоже отчаянно пытаются найти Золотой шар. Только вряд ли найдут. И это к лучшему.

Он не верил в исполнение желаний. Это слишком человеческое – попытаться изменить прошлое, исправить то, что исправить нельзя. А потому мотивы Акима изначально ведут его не в ту сторону. Остается надеяться, что, вернувшись сюда, в эту школу, где он впервые предсказал Посещение, Аким обретет мир с самим собой. Тогда эту миссию можно считать законченной. Они просто вернутся домой и забудут все это.

Нужно просто успокоиться, отдохнуть – и отправляться обратно.

Кот приоткрыл глаза: почудился какой-то посторонний звук. Глянул в сторону Акима и Шевцова. Спутники уже спали. Наверное, и впрямь показалось. Кот прикрыл глаза, собираясь снова впасть в дрему. И вдруг явственно почувствовал на себе чей-то взгляд.

Сон как рукой сняло. Глаза сами распахнулись, и Кот уже знал, куда смотреть. И даже знал, что увидит. Но все же то, что предстало взгляду, заставило оцепенеть от ужаса.

В свете луны в окне застыл неподвижный человеческий силуэт. Прижав к стеклу ладони с растопыренными пальцами и застывшую маску лица, это нечто смотрело прямо на него.

– Твою мать! – выдохнул Кот, окончательно просыпаясь.

– Что такое?! – рядом мгновенно возник Шевцов. – Показалось что-то?

– Может, и показалось, – пробормотал сталкер.

Потянулся к лежащему рядом «винторезу». Шевцов заметил это движение, поинтересовался:

– На охоту собрался?

– Здесь больше шансов самому оказаться дичью, – заметил Кот. Поднялся, подхватив винтовку. Щелкнул кнопкой фонарика. – Пойду, осмотрюсь.

Шевцов кивнул, проводив взглядом сталкера.

Вряд ли Кот полез бы сейчас в темноту, кабы не этот проклятый пистолет. Он по-прежнему не доверял Шевцову. Так же, как Шевцов не доверял им обоим. Что и говорить, компания подобралась теплая. Подумалось: не зря ли он оставил их там вдвоем – Шевцова и Акима? Не случилось бы беды.

Кот вышел на школьное крыльцо. Сейчас тут было пусто, и закрадывалось предположение, что могло просто померещиться. Как-никак, нервы. Да и кто здесь мог шататься, вокруг заброшенной школы? Еще один сталкер? Маловероятно. Да и вряд ли сталкер вел бы себя таким диким образом. Даже сейчас перед глазами стояла та кошмарная картина: эти скрюченные пальцы, эта странная поза… Нет, не сталкер. Может, местный? Никто ведь не может утверждать наверняка, что город полностью вымер. Все эти рассказы про сектантов, приспособившихся к жизни в Зоне, про людей-мутантов наверняка не лишены оснований. И если это правда – насколько изменила их Зона? Остались ли выжившие людьми? Безопасна ли встреча с такими обитателями Зоны?

В темноте снова послышалось движение. Кот приподнял «винторез», держа фонарь под стволом, осторожно двинулся вдоль стены. И вскоре набрел на открытую дверь запасного выхода. В сомнении замер, прикидывая степень риска. Сейчас он не чувствовал никаких ловушек поблизости. Хотя и наивно полагаться исключительно на интуицию, именно она позволяет хорошему сталкеру выжить. Кот вжал приклад в плечо и решительно, с разворота шагнул в дверь.

– Ох, чтоб ты… – Кот отпрянул и едва не вдавил спусковой крючок.

В дверном проеме, в свете фонаря стояла женщина. Неподвижно, глядя на него немигающим взглядом. Даже не на него – сквозь него. Пожилая, полная, с каким-то синюшным, отечным лицом, она источала неприятно знакомый запах.

Запах свежераскопанной земли.

Он попятился. И ткнулся спиной во что-то холодное, источающее все тот же запах развороченной могилы. Это было уже слишком. Он рванул в сторону, споткнулся в темноте, растянувшись на разбитом асфальте. Броском перекинул тело на спину, тыча в зенит стволом винтовки. Указательный палец застыл на спусковом крючке, неведомой силой удерживаемый от немедленного выстрела. Смотреть туда, вверх, не хотелось до отчаяния, но Кот заставил себя вытаращиться навстречу своему ночному кошмару.